Кузьма Абрамов - Степан Эрьзя

— Давайте оставим их на случай, когда вы опять проиграетесь, — сказал Степан и заметил, что ее чистый лоб потемнел от неудовольствия...

Ждать долго не пришлось. Через несколько дней после разговора, придя из казино, графиня заявила, что проиграла довольно крупную сумму. Как и в прошлый раз, после проигрыша в Милане она была с ним особенно ласкова и предупредительна. Утром следующего дня Степану уже позировал лысый швейцарец в пенсне, потом его место заняла его дородная супруга, желающая выглядеть несколько моложе своих лет. За это она обещала мастеру дополнительную плату, сверх того, что заплатит муж.

Вблизи комнаты, где Степан работал, снова крутилась компаньонка. «Чего ей тут надо?» — подумал он, проследив глазами, и решил с ней поговорить.

— Эй, синьора! — окликнул он ее, когда дебелая швейцарка, переваливаясь, точно откормленная гусыня, выплыла за порог.

— Что вам угодно?

Вообще-то Степан не был дипломатичным человеком, но на сей раз ему захотелось немного позабавиться, и из этой забавы в конце концов получилось интересное произведение искусства под названием «Компаньонка».

— У меня есть хороший кусок белого мрамора, хочу сделать ваш портрет, — сказал он исключительно для того, чтобы легче выведать, чего ради она его караулит.

— Маэстро, конечно, шутит?

Повнимательнее взглянув, Степан вдруг увидел ее словно под другим углом освещения. Сухонькое невыразительное лицо и вялые водянистые глаза таили в себе робкое желание услужить, и ему действительно захотелось запечатлеть все это в мраморе.

— Нет, маэстро не любит шутить. — Он показал на кресло, где только что сидела швейцарка. — Садитесь.

По лицу компаньонки текли слезы. Сам маэстро Эрьзя по своему доброму желанию взялся высечь в мраморе её портрет! Ну как тут удержать нахлынувшие чувства? Он даже не соизволил сказать, сколько это будет стоить. Но она уже успела узнать причуды маэстро. Он может легко отказаться от тысячефранкового заказа и высечь что-либо просто так, для своего удовольствия. Например, эту библейскую Фамарь.

— Сидите свободнее, можете даже разговаривать, чтобы вам не было скучно, — сказал Степан, готовясь к работе.

— С вами мне, маэстро Эрьзя, никогда не может быть скучно, — промолвила она дрожащим голосом.

«Ого, — напугался Степан, — сейчас, кажется, последует излияние чувств». Однако случилось совсем другое: он узнал, как обманывает его графиня. Оказывается, она никому и ничего не проигрывала, а просто выколачивала из него деньги. И немалые. Видел бы он, как она договаривается с заказчиками — спорит, торгуется. И притом никакая она не графиня и совсем не из Триеста, а обыкновенная русская баба, лет пятнадцать тому назад вывезенная из России каким-то аристократом.

Это сообщение Степан выслушал спокойно. Нечто подобное он и сам уже начал подозревать. Беда была в другом — графиня ему безумно нравилась, а все остальное не имело никакого значения. Женщину, будь она жена или любовница, все одно приходится содержать. Даже уличной девке, взятой на одну ночь, надо платить.

— Зачем вы мне все это рассказываете? — только и сказал он. — Может, мне нравится, что она меня обманывает.

— О боже, как это может нравиться! Вас же обворовывают! Вам нужна честная и преданная женщина.

— Вроде вас, — заметил Степан.

— Я бы сберегла каждое ваше скудо.

— А зачем они мне, сбереженные скудо, ежели рядом не будет такой женщины, как графиня?!

Портрет получился изумительный. Когда он был закончен и его увидела графиня, она всплеснула руками и воскликнула:

— Узнаю свою наперсницу!..

Компаньонка, увидев, какой мелочно завистливой и слезливо жалкой изваял ее маэстро, быстро собрала свои чемоданы и поспешно отбыла из Комо...

Работа над портретами знакомых и друзей графини стала для Степана обычным делом. Он трудился с утра и до вечера, весь осыпанный крошками белого мрамора, точно мельник мучной пылью. Графиня по-прежнему пропадала в ночных казино Комо, а днем отсыпалась, наказывая не беспокоить ее.

Так они прожили до осени, иногда наезжая в Милан, а из Милана снова возвращаясь в Комо, пока графиня не получила письмо от маркиза, который вызывал ее в Ниццу. Спешно собравшись, она оставила Степану несколько десятков лир и пообещала вызвать его к себе, как только снимет подходящую виллу. Внешне все выглядело благопристойно. Уезжая, графиня предупредила его, что за гостиницу и стол уплатила вперед, так что он спокойно может жить здесь, пока она не вызовет его в Ниццу. Все вещи, в том числе и несколько его скульптур, она забрала с собой, сказав, что не хочет обременять его лишним грузом. Однако на следующий день утром стало известно, что графиня не просто уехала, а сбежала от многочисленных долгов, наделанных ею и в Милане, и в Комо. Ни за гостиницу, ни за стол она, конечно, не рассчиталась, Степану пришлось расплачиваться за все самому.