Кузьма Абрамов - Степан Эрьзя

— Хлыщ. Даже не сказал, как его зовут.

— Что вы, Степан Дмитриевич, как можно так обзывать приятного молодого человека? По-моему, он просто не догадался представиться.

— Не люблю таких суетливых и услужливых. Чемоданы, кажись, я и сам бы мог внести. Не понравился он мне, и все...

Через день переводчик напомнил о себе: позвонил по телефону и предложил билеты в оперу. Степан отказался. К тому времени из Марселя уже прибыли ящики со скульптурами, и он почти целый день был занят разгрузкой и доставкой их во Дворец профсоюза изящных искусств, где должна была разместиться выставка. Обрадовавшаяся было Лия сразу сникла. Ей так хотелось побывать в парижской опере, послушать музыку, посмотреть на театральную публику.

— Ты, никак, плакать собираешься? — сказал Степан, увидев, что Лия нервно покусывает нижнюю губу.

— Ничего подобного, — ответила она раздраженно.

— Но ведь ты можешь пойти и без меня. Возьми и сходи...

Повеселевшая Лия позвонила в Торгпредство, и ей подсказали, как найти Арнольда Ивановича, так звали переводчика...

Из оперы она вернулась поздно, Степан уже спал.

Раздевшись в своей комнате и накинув халат, она пришла к нему. Он проснулся, почувствовав ее руку у себя на груди, и резко спросил:

— Ты чего?

— Вот, ты уже сердишься. А я пришла рассказать, как все было хорошо. После оперы всей компанией поехали в ресторан ужинать. Были и из посольства. Спрашивали, почему нет тебя. Зря ты отказался от приглашения.

— И долго ты собираешься мне это выговаривать? Я, черт возьми, спать хочу! Завтра у меня будет тяжелый день.

— Я сейчас уйду, только ты скажи, что не сердишься на меня.

— Вот заладила. С чего мне на тебя сердиться?..

Лия быстро поцеловала его и, уходя, пожелала спокойной ночи. Но Степан уже больше не мог заснуть. Кряхтя и ворча, он поднялся с постели, отыскал трубку и принялся расхаживать по комнате...

Выставка должна была открыться лишь после Нового года, и у Степана оказалось много свободного времени. Он решил съездить в Соо, чтобы взглянуть на свою бывшую мастерскую и, кстати, разузнать о судьбе оставленных там скульптур, хотя и не надеялся, что там что-то могло уцелеть: с тех пор прошло двенадцать лет, была война. Хозяин домика, в котором он тогда жил, мог их просто выкинуть или отдать за бесценок.

Лия тоже изъявила желание поехать вместе с ним.

Как с тех пор все изменилось — и сам Париж, и его пригороды. Город стал шумнее. Извозчиков почти не видно, везде снуют автомобили. Там, где раньше стояли одинокие усадьбы, теперь распластался город с прямыми широкими улицами. А Соо оказалось совсем близко, почти под Парижем.

Парк, в котором стоял особнячок Степана, раньше представлявший собой запущенную рощу, теперь был обнесен высокой чугунной изгородью. Возле него красовалось двухэтажное строение. Бывший хозяин сказал Степану, что парк он продал парижскому толстосуму, который и построил эту виллу. Там, где стояла мастерская, теперь разбит цветник так что в парк и заходить было незачем. Когда Степан осторожно заговорил об оставленном имуществе, старик француз сделал удивленное лицо; ни о каком имуществе он никогда не слышал. После его, скульптора, отъезда здесь хозяйничала мадам Фарман, ведь он ей доверил свое хозяйство, а она уехала отсюда сразу же после войны. Степан решил, что слишком поздно искать сейчас то, что потеряно. Они с Лией зашли в старый ресторанчик, часто посещаемый им когда-то. Их обслуживала молодая женщина, в которой Степан с трудом узнал дочь хозяина ресторана. Тогда ей было около десяти, а теперь она замужем и сама стала хозяйкой. Степан спросил, помнит ли она Марту, которая находилась у него в услужении, и не знает ли, где она в настоящее время. Да, конечно, она хорошо помнит Марту, ведь Марта была их соседкой, но где она сейчас, в Соо об этом никто не знает.

— Кто эта Марта? — поинтересовалась Лия, когда они вышли из ресторанчика.

— Ты же слышала: она находилась у меня в услужении, — ответил Степан.

— Этого слишком мало, чтобы помнить о ней столько времени, — она хитро улыбнулась и поджала тонкие губы.

— Ты, я думаю, не считаешь, что я вел до тебя монашеский образ жизни?

— Я спросила просто так, из любопытства...

Степан предложил пройтись до Шатильона пешком, и Лия согласилась. Сколько раз ходил он по этой дороге, когда жил здесь, в Соо! Однажды шел под дождем и сильно промок, а потом долго болел, и Марта ухаживала за ним...

— Опять Марта! — воскликнула Лия, засмеявшись. — Стареешь, скульптор Эрьзя, тебя так и тянет к воспоминаниям.