Валентин Пикуль - Избранные произведения. III том

Память об отце у Валентина Саввича неразрывно связывалась с понятиями: долг, честь, совесть, вера. Скорбь усиливалась тем больше, чем яснее он осознавал исчезновение этих качеств в людях.

И видимо, отсюда на вопрос: «А что же было в то время у нас хорошего?» — на страницы книги выплеснулось:

«Народ был хороший — лучше нас с вами. И любовь к великой Отчизне даже в те злодейские времена народ испытывал гораздо большую, нежели сейчас…»

Работа над книгой требовала полной отдачи сил, энергии и здоровья. А всего этого оставалось все меньше и меньше…

В последний вечер перед обычной «ночной вахтой» — писал-то Валентин Саввич ночами — он сказал мне:

— Все… Осталось две главы — примерно авторский лист, потом — обращение к читателям, его мы напишем вместе.

Две последние главы были написаны начерно. Я решила внести их в текст романа в том виде, в каком они созданы автором.

Утрата — моя и почитателей творчества Валентина Пикуля — невосполнима. Как много он хотел еще сделать, сколько планов и задумок было у него!

Не довелось… Судьба распорядилась иначе. Надеюсь, что читатели этой книги добрым словом вспомнят ее автора — своего современника, сумевшего по-своему рассказать нам о героических и трагических событиях многотрудной истории нашего Отечества.

Вечная память всем, павшим во славу Родины!

Вечная память Савве Михайловичу Пикулю и его сыну Валентину Саввичу, сложившим свои головы на подступах… к Сталинграду.

Такой заголовок дал автор своему роману, начало работы над которым относится к концу 1980 года. Свеча жизни писателя догорела раньше, чем он поставил в нем последнюю точку. Вот и лежит сейчас передо мной извлеченная из архива рукопись незавершенного романа Валентина Пикуля.

Разбираю многочисленные бумаги с материалами, относящимися к роману, среди которых заметки, цитаты, «почасовик», программы (минимум и максимум), обширная библиография, десяток портретов. Почти везде будущее произведение значится под этим названием. Сама рукопись — более двухсот страниц уже отпечатанной и правленной Валентином Саввичем первой книги.

Особо следует остановиться на «почасовике» — так называл Валентин Саввич составляемый им на каждое новое произведение рабочий план, из которого было ясно, какие события происходили в тот или иной год и даже день, с кем встречался герой и о чем они говорили, где можно прочитать об этом событии или герое. Просмотрев «почасовик», можно иметь довольно полное представление о содержании книги. Именно создание «почасовика» требовало огромного многолетнего труда, знаний, таланта. А сам процесс написания книги по подробному «почасовику» был для Пикуля, как говорится, делом техники.

Роман шел трудно, с большим физическим и нервным напряжением. На протяжении десяти лет жизни Пикуль трижды возвращался к этой теме, интересовавшей его не только как писателя, но и как историка-исследователя, заставляя много анализировать, сопоставлять с современностью, чтобы дать ответ на постоянно мучившие его вопросы: кто такие иезуиты, откуда и с чем пришли к нам, какую роль сыграли в истории нашего Отечества и Западной Европы. Рассыпать на мелкие камешки, удобные для рассмотрения, такую огромнейшую глыбу «за один присест» Пикулю оказалось не по силам.

Кроме того, Валентин Саввич всегда был полон планов и замыслов. Траектория полета его мыслей была непредсказуема. Когда работа над одним романом подходила к концу или он уставал жить в описываемой эпохе, у него в голове уже созревал другой роман, о котором Пикуль говорил вначале осторожно, исподволь, а потом все более отчетливо, настойчиво. Начинал собирать литературу и с упоением брался за освоение очередной темы. Но… вдруг высвечивалась новая идея, казавшаяся более грандиозной, и уже изученное, продуманное и осмысленное откладывалось в сторону — на время.

На первом этапе работы писатель пытался выяснить первопричину зарождения ордена иезуитов, стремясь докопаться до самой сути, однако при изучении первоисточников он столкнулся со многими неизвестными явлениями, объяснения которых не только не проливали свет, а напротив, — были, по мнению Пикуля, искусной попыткой завуалировать истину.