Дмитрий Агалаков - Дар из глубины веков

– А почему нет? – поинтересовался редактор.

– Да потому «нет»! – Радов так хлопнул по столу, что редактор Холодков вздрогнул.

– Мебель не ломай, – погрозил он пылкому корреспонденту пальцем.

– «Велесову книгу» знали еще в девятнадцатом веке! – горячо продолжал корреспондент. – «Книгу Ягилы Гана смерда с Ладоги»! Или «Патриарси». То бишь «Патриархи», Отцы рода нашего! Так что берестяные грамоты тут ни при чем! Их открыли в двадцатом веке. А языковые признаки схожи, потому что их писали с разницей в полтора-два века! Берестяные – в одиннадцатом, «Велесовицу» – в девятом.

Редактор подумал и сделал злорадное лицо:

– Так этих же табличек, говорят, не сохранилось? Оригиналов? А? Подевались куда-то?

– Ну и что? – усмехнулся Аркадий Радов. – А рукописи Гомера сохранились?

– Ишь ты, куда загнул!

– Так сохранились или нет, Семен Семенович? – победоносно сверкая очками, потребовал ответа Радов. – Или тоже подевались куда-то? И пьесы древнегреческих драматургов в том числе? Говорите же!

Холодков насупился:

– Какая же ты язва! Знал бы, не взял тебя на работу!

Все с любопытством и удовольствием наблюдали за поединком. Но Радов решил не давать редактору спуску:

– А два главных источника древнерусской литературы? Повесть временных лет, Нестором писанная, и «Слово о полку Игореве», анонима?

– К чему ты ведешь, умник?

– Ну скажите, пожалуйста. Как с ними-то?

В кабинет уже входили другие сотрудники: спор выходил на славу!

– Скажи ты ему, Семен Семеныч, – попросил начальник отдела Филиппов. – Не уймется ведь.

Холодков даже зарычал тихонько:

– Сгорели они в Москве во время пожара 1812 года.

– Вот! – потряс перстом Радов. – Видите, мы знаем только копии. И признаем эти труды за подлинники.

– А вот еще один профессор… – пощелкал пальцами редактор, – как бишь его, с железной фамилией…

– Железняк, – подсказал ему корреспондент.

– Точно! Он сказал, что «Велесова книга» – самый неинформативный источник! Ни тебе имен толком, ни событий! Все идут куда-то, идут! И боги какие-то, о которых мы и не слышали!

– Вот именно! – огненно прошептал Радов. – Этот Железняк – болван старый! Вот он кто!

– Ты на людей-то не ругайся, – осадил его редактор.

– Еще какой болван! Я вот одного батюшку знаю – замечательный батюшка! Календарь православный наизусть знает! Всех русских святых назубок! Кто, когда и что! А заговори с ним об истории, он и в лужу. Ему это неинтересно! Ему божественное подавай! Вот и автор «Велесовой книги» точно такой же! Он не Тацит, не Геродот, не Карамзин! Он не летописец! Он – жрец! Ему не важна политика! Это не его стихия! Германариха знает, и хорошо! Для него важны племенные вожди: Богумир, Слава, их дети, Орей и его сыновья! А еще более важны боги: большие и малые! Триглав, Матерь-Сва и целый сонм малых богов: Радогощ, Крышень, Житнич, Зернич, Овсенич, Просич, Студич, Ледич, Плодич и так далее! Ему интересен принцип мироздания его племени: Правь, Навь, Явь! Господи, да такого ни один поддельщик и не выдумает! В голову не придет! Я размышлял об этом! – Радов кивнул своим коллегам, которых собралось в кабинете уже немало. – Если бы я был жрецом девятого века, я бы написал именно такую книгу! И никакую иначе! И еще, иные злые языки обвиняли в подделке известного коллекционера девятнадцатого века Сулакадзева. Так неужто бы он такое придумал? А ведь он и латынь знал, и греческий! Или кто-то другой? Чтобы быть достоверным, тот же Сулакадзев обложился бы трудами историков всех времен и создал бы очень грамотный текст, к которому и не подкопаешься! В том-то все и дело, что «Велесову книгу» писал именно древний жрец!

– А почему тогда имена этих богов не встречаются в других исторических документах? – спросил редактор. – Что за ноу-хау такое?

И он тоже победоносно поглядел на своих сотрудников.

– Вы «Дискобола» Мирона скульптуру знаете? – вдруг хитро спросил Радов.

– Эту скульптуру знает каждый образованный человек, – с упреком, но и с превосходством заметил редактор.

– Все правильно. А из чего он сделан? Дискобол?

– Из мрамора, из чего же еще!

– Верно! Тут недавно водолазы в Средиземном море плавали и руку увидели – торчит себе над песком. Страшно стало. Подплыли ближе. В ракушках рука. Потерли, а это бронза. А под песком прекрасная статуя в полтора человеческих роста. Затонула триера две тысячи лет назад, от триеры и памяти не осталось, а вот бронзовая статуя – как будто вчера отлили!