Дмитрий Агалаков - Дар из глубины веков

– А как чайки кричат, Юра! – счастливо сказала она. – Говорят, рядом Азорские острова! Через несколько дней будем в Европе, Юрочка!

Она поставила кружку на столик, села в кресло и взяла своего Юру за руку. Но в этой руке жизни больше не было. Только тут, с замершим сердцем, она увидела, что трость ее мужа лежит у ног, что голова его опустилась на грудь, на широкую змею вязаного шарфа, и газета, которую он читал недавно, полощет у парапета на корме ветер…

Юрия Петровича Миролюбова больше с ней не было. Дивная и благодарная Жар-птица унесла его с собой навсегда…

В России шел седьмой год перестройки. Страну вовсю лихорадило. Перемены, как жернова, перемалывали все старое. В Москве, в популярном журнале «История и наука», готовили к выпуску очередной номер. Редактор Семен Семенович Холодков, представительный, упитанный, торопил начальников отделов. Опаздывали! Сам пошел по кабинетам. В отделе «Наука и религия» он столбом встал перед столом нового корреспондента, которого усадили в дальний угол.

– Это что такое? – спросил редактор у начальника отдела, сидевшего у окна и лупившего по клавишам машинки.

– А что такое? – Тот поднял голову и посмотрел через толстые линзы очков на редактора.

– Я вот про этот кошмар на стене. Калейдоскоп, понимаешь! Что это за галерея?

Вся стена за пустующим стулом корреспондента была заклеена фотопортретами людей, и все больше из старого времени. Тут были царские офицеры, какие-то довоенные господа и дамы на фоне Эйфелевой башни. Живописные и графические портреты деятелей времен Великой французской революции и Наполеона, а также Екатерининской эпохи и Александра Первого. Красовался и портрет древнерусской княгини. Такие стены бывают в кабинетах у сыскарей, которые напряженно ведут расследование, фиксируя всех действующих лиц. Все мелочи следствия должны быть перед глазами! Среди прочего была тут и огромная фотография дощечки с непонятным доисторическим текстом.

– Парень ищет, – пожал плечами начальник отдела.

– Что он ищет? – приглядываясь к этой самой дощечке, нахмурился редактор.

– Истину, Семен Семенович, – ответил в открытых дверях молодой человек. Он заходил с двумя коллегами. – И не только ищет, но и находит!

В руке молодой человек держал пачку сигарет и коробок – они ходили курить. Корреспондента звали Аркадий Радов. Бородатый, улыбчивый, в очках, с живым симпатичным лицом. Немного похожий на чудака. Успел зарекомендовать себя настырным умником.

– Это что, иллюстрации для будущей статьи? – спросил редактор.

– Для книги, – самоуверенно ответил молодой корреспондент и тотчас спохватился: – И для статьи тоже. Как раз сейчас над ней работаю. Для следующего номера. На оперативке собирался заявить…

– И в чем суть? – спросил редактор. – Что-то во всем этом знакомое?

– Вы слышали о «Велесовой книге»?

– О какой книге? – поморщился редактор.

– О «Велесовой». Древняя книга русских жрецов…

– А-а, точно, – кивнул редактор на фото деревянной доски и тотчас поморщился. – Говорю ж, знакомое. Та самая подделка. Конечно, читал… Интересовался, было!

– Почему сразу подделка? – нахмурился Радов. – Кто вам такое сказал?

– Ученые сказали.

– Какие ученые?

– Разные.

– Да какие разные? – переглянувшись с сотрудниками, ища у них поддержки, спросил Радов. – Что за ученые?

– Академики, – ответил редактор.

– Фамилии?

– Что за допрос, Радов? – возмутился редактор.

Корреспондент прошел в кабинет и встал в центре, сразу превратившись в докладчика.

– Год назад профессор-филолог Творогов назвал «Велесову книгу» подделкой, но его выводы были полностью основаны на характеристике палеографа Жуковской. Она вынесла приговор «Велесовой книге» в далеком 1960 году. И как иначе? Самое начало холодной войны! Противостояние двух миров, цивилизаций! А эту книгу нашли и защищали сплошные белогвардейцы: Федор Изенбек, Юрий Миролюбов, Александр Кур. Изенбек – полковник белой армии, Кур – целый генерал! «Велесову книгу» признала русская эмиграция, еще живые враги СССР, сражавшиеся на полях гражданской войны. Как вы думаете, могли наши историки обрадоваться такой находке таких господ? – Радов прошелся по кабинету. – Это во-первых. А во-вторых, Жуковская, хотела того или нет, проводя языковую экспертизу и сравнивая «Велесову книгу» и берестяные грамоты, нашла массу совпадений! Сразу возникает вопрос: что же получается, тот, кто создавал «Велесову книгу», копировал стилистику новгородских берестяных грамот?