Сергей Марков - Великий охотник

«Добрый русский доктор», первый президент сената Гавайских островов Николай Судзиловский, отдавший много сил борьбе за независимость народа Гавайских островов, был революционером, – ему пришлось бежать из России от преследования царских жандармов в 1874 году. В 1905 году он перебрался в Японию – там он вел работу среди русских пленных, издавал для них газету и снабжал их революционной литературой. В числе его сотрудников был баталер с броненосца «Орел» А. С. Новиков, будущий автор «Цусимы».

Среди героев книги «Вечные следы» есть и такая колоритная фигура, как Василий Мамалыга из Бессарабии, – на парусном судне «Гордость океана» он доставлял порох и свинец боровшимся против голландских колонизаторов повстанцам острова Ломбок в Индонезии и помогал им советами. Колонизаторы захватили Мамалыгу в плен и приговорили его к смертной казни. Протесты голландской общественности вынудили суд заменить русскому моряку смертную казнь двадцатилетним тюремным заключением, впоследствии он был досрочно освобожден. Какой была его дальнейшая судьба – неизвестно. Марков установил, что в 1899 году Мамалыга вернулся в Россию.

Сколько их, безвестных российских людей, прошло по дальним тропам всех шести континентов земного шара, свершая великие географические открытия (лишь один Коцебу на своем «Рюрике» открыл в Тихом океане 399 островов), неся свет цивилизации, высоко держа флаг Родины!

Из книг Сергея Маркова вы узнаете и историю «Васькиного мыса», открытого русскими в глубине Африки на озере Рудольфа, и героическую эпопею защитников Албазина – русской крепости в Забайкалье, атакованной несметным китайским воинством, и многие, наверняка до этого вам неизвестные, детали пребывания русских в Бразилии и Индокитае, Индии и Повой Гвинее, на острове Святой Елены и в Афганистане.

Нет на земле такой точки, которая не была бы овеяна российским флагом, «мерцание Южного Креста и величественный ледяной огонь северного сияния озаряли паруса русских людей», писал в присущей ему поэтической манере Сергей Марков.

Вечные следы, оставленные мужественными героями книг Маркова, были засыпаны пылью веков, и нужен был величайший труд, чтобы вновь обнаружить их и представить на суд истории. Поиск этот и стал делом всей жизни Сергея Маркова.

Юрий Жуков.

В прошлом веке в Смоленской губернии, в захудалом дворянском поместье Ельнинского уезда жил отставной пехотный офицер Михаил Кузьмич Пржевальский.

Послужной список его был несложен: из дворян Тверской губернии, Бородинского полка портупей-прапорщик; был в походе на польских повстанцев; до поручика дослужился в 1834 году, когда переведен был в Невский морской полк.

Вскоре Михаил Пржевальский вышел в отставку, поселился на покое в смоленской глуши. Высокий, тощий, нескладный, он всегда был одолеваем недугами. Где-то, может быть, в Полесье во время польской кампании он заболел колтуном. По этой причине Пржевальский носил на голове ермолку.

Не так далеко от места уединения отставного пехотного офицера, в селе Кимборове, жил в своем имении рослый отставной фельдъегерь, старый служака Алексей Каретников.

Вышел он из тульских крестьян, выслужился на доставке важных депеш самому Александру I, не раз бывал в Западной Европе. У Алексея Каретникова была страсть – он любил животных и птиц. У себя дома держал целую стаю попугаев и выводок обезьян. По его комнатам летали птицы. Но не это тянуло Пржевальского в дом старого фельдъегеря: ельнинский отшельник влюбился в младшую дочь Каретникова – красавицу Елену.

Притязания Пржевальского были настолько упорны, что старику пришлось сдаться. Вскоре сыграли свадьбу.

13 апреля 1839 года у молодых родился первенец, крепкий, здоровый младенец, заглушавший своим криком бормотание каретниковских попугаев. Его назвали Николаем.

Новая семья прожила в Кимборове недолго.

Старый Каретников стал подумывать о том, как лучше устроить жизнь дочери. Отставной морской пехотинец почти ничего не имел. Хозяин он был плохой, правила домом Пржевальских сама Елена Алексеевна – красивая и властная женщина. Старик дал им участок в глухом лесу за Кимборовом. Когда Николаю Пржевальскому исполнилось три года, дед умер, завещав дочери тридцать пять крепостных душ. К тому времени на месте кимборовской хижины стоял уже новенький домик усадьбы Отрадное.