Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

Дело держалось в величайшем секрете. Были предприняты все меры — и уговорили. Чичерин дрогнул и вернулся. А через год, в 1930-м, он был освобожден от должности… по личной просьбе. Нет, не по болезни, а по принуждению.

Дни свои Георгий Васильевич закончил в почти тюремной изоляции, в похожей закончит свои дни и Горький, заколодят они по-своему и Луначарского, и еще кое-кого.

Местью сына сапожника оказалось и захоронение Георгия Васильевича не на Красной площади или в Кремлевской стене, а на Новодевичьем кладбище, кое пребывало при Сталине (и аж до самого 1955 г.) в запущенности и убожестве: полусорванные, кривые громады ворот со стороны монастыря, бурьянные могилы, полное презрение к ушедшим жизням, хотя покоилась там и жена самого Сталина, правда, сжитая им со свету. Я наведывался на это кладбище тогда особенно часто: в сентябре 1953 г. лег в ту землю мой отец — Власов Петр Парфенович, — мученически умер за преданность делу и Родине.

Из беседы писателя Александра Бека с личным секретарем Ленина Фотиевой 20 марта 1967 г.:

— Я вообще не была в подчинении у Надежды Константиновны и не спрашивала ее разрешений.

— Но ведь письмо Ленина («К вопросу о национальностях или об «автономизации». — А. Б.) было направлено против Сталина?

— Не только против него. Также и против Орджоникидзе и Дзержинского (и без признаний Фотиевой и Володичевой вся история этого дела достаточно проясняется при чтении 45-го тома сочинений Ленина. — Ю. В.).

— Да-да, главным был все-таки Сталин. И вы передаете ему. То есть заблаговременно вооружаете его (эта помощь Фотиевой и Володичевой весьма поспособствовала Сталину в установлении полного контроля над партией. — Ю. В.).

— Ах, вы не понимаете того времени. Не понимаете, какое значение имел Сталин. Большой Сталин. (Она не сказала «великий», сказала «большой». — А. Б.)

— Это я понимаю. Но хоть бы посоветовались с Марией Ильиничной.

— А Мария Ильинична вообще ничем не распоряжалась. Все предоставляла Надежде Константиновне. Однажды Мария Ильинична, еще при жизни Владимира Ильича, сказала мне: «После Ленина в партии самый умный человек — Сталин».

Хороша же была эта партия, ежели самый умный человек в ней после Ленина — Сталин, узость мышления которого буквально ломится из всех его поступков и слов. Нет, он был отмечен «гениальностью» — в коварстве, вероломстве, бездушии. Все качества, сопутствующие жестокости, у него находились, как говорится, на высоте.

Но ум?

Тут семинария так и осталась «зияющей» вершиной его интеллектуальных достижений. И это совсем не насмешка или пристрастность, которая заставляет изменять чувствам справедливости и объективности. Почитайте Сталина (уже, кстати, подчищенного и «причесанного» редакторами) — серая, убогая речь. Этот язык отражает его умственную организацию. Это мещанин, освоивший грамоту, не больше. Ошибочно путать энергию палача, тирана с энергией ума.

А тут: «После Ленина в партии самый умный человек — Сталин». Уже одно это сравнение должно унижать, умалять достоинства главного вождя большевизма. Кто ж тогда он сам?

Из воспоминаний Н. К. Крупской:

«Дешевизна в этом Шушенском (месте сибирской ссылки Ленина. — Ю. В.) была поразительная. Например, Владимир Ильич за свое «жалованье» (казенное содержание для ссыльных. — Ю. В.) — восьмирублевое пособие — имел чистую комнату, кормежку, стирку и чинку белья (ну и язык — как булыжная мостовая. — Ю. В.), и то считалось, что дорого платит. Правда, обед и ужин был простоват.

Одну неделю для Владимира Ильича убивали барана (так все семь дней и убивали? — Ю. В.), которым кормили его изо дня в день, пока всего не съест. Потом на неделю покупали мяса, работница во дворе в корыте, где корм скоту заготовляли, рубила купленное мясо на котлеты для Владимира Ильича, тоже на целую неделю. А молока и шанег было вдоволь и для Владимира Ильича, и для его собаки.

Вскоре мы перебрались на другую квартиру — полдома с огородом наняли за 4 рубля…»

Вся эта поразительная дешевизна навсегда исчезла из России с победой Октябрьской революции. Ну, а как поступали и поступают у нас с инакомыслящими и вообще заключенными и ссыльными — писать не стоит…

Иоффе, Сокольников, Радек, Карахан, Петровский, Чичерин и, наконец, Троцкий и Каменев (без «спецов»)… Делегацию в Брест-Литовске в разное время представляли выдающиеся люди, даже по высшим меркам большевизма. И с точки зрения «женевских» маховиков, это тоже были достойнейшие личности.