Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

К лету 1917 г. германские войска захватили обширные пространства бывшей Российской империи. Подрывать в этих условиях боевую мощь Вооруженных Сил представлялось образованной части русского общества прямым предательством. Именно тогда и зарождается «миф» о Ленине — «шпионе германского Генерального штаба».

Об этом «мифе» все тот же генерал Гофман пишет:

«Разложение, которое русская революция внесла в ряды армии, мы стремились еще больше углубить путем пропаганды… Немцы, находившиеся с Россией в состоянии войны, имели полное право предпринять все меры для того, чтобы разложить вражескую армию, поскольку русская революция не оправдала наших надежд на заключение мира (имеется в виду Февральская революция 1917 г. — Ю. В.)… Точно так же, как мы направляли против русских окопов ураганный огонь, точно так же, как мы отравляли их ядовитыми газами, мы имели также полное право использовать против них все средства пропаганды, в том числе и провоз Ленина через германскую территорию…» [19] «В какой мере германская рука активно участвовала в нашей революции — это вопрос, который никогда, надо думать, не получит полного, исчерпывающего ответа», — писал еще летом 1918 г. В. Д. Набоков. А он был не только видным членом кадетской партии, но и грамотным юристом, управляющим делами Временного правительства. Значит, уже тогда для него этот факт «участия» не составлял сомнений. Летом 1918 г. он написал книгу «Временное правительство и большевистский переворот». Книга была издана в Москве (изд-во т-ва «Мир», 1924), но с соответствующими купюрами и без последней главы — «Большевистский переворот».

Немцы ценили Ленина по-своему: как ураганный артиллерийский огонь и ядовитые газы…

14 апреля 1917 г. по пути в Россию Ленин отправляет телеграмму Карпинскому в Женеву: «Германское правительство лояльно охраняло экстерриториальность нашего вагона. Едем дальше…» [20] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 49, с. 433.

Еще бы не охранять! Да этот вагон целых армий стоит, да что там армий — опасней самого ядовитого газа.

«Едем дальше…»

Грамотным людям России, да и не только им, казалось невероятным в подобных условиях действовать заодно с ленинцами — по существу, заодно с врагом. Во всяком случае, именно таковой выглядела внешняя сторона событий.

Народ же потянулся к Ленину. Народ отказывался быть серой скотиной, которую гонят на убой ради мошны и благоденствий больших и малых господ. Большевики эти настроения выявили четко. Об освобождении же захваченных земель и защите других как-то никто не думал: пусть там люди сами с немцами да австрийцами разбираются…

Особенно эти настроения проявились и стали определять ход событий после Октября 1917 г., и прежде всего — Брест-Литовского соглашения с Германией.

Россия лежала перед врагом.

20 февраля 1918 г. Гофман записывает в дневник:

«Свинства в русской армии гораздо больше, чем мы предполагали. Сражаться больше никто не хочет. Вчера один лейтенант и шестеро солдат взяли в плен 600 казаков. Сотни пушек, автомобилей, локомотивов, вагонов, несколько тысяч пленных, дюжины дивизионных штабов захвачены без всякой борьбы…»

Запись 21 февраля:

«Наше наступление продолжается. Вчера мы со стороны островов подошли по льду к Эстляндии. Большевики удирают. До вчерашнего вечера взято свыше 1500 пушек…»

Оськин вспоминает о тех же днях:

«На улице (Петрограда. — Ю. В.) мне бросились в глаза, расклеенные на каждом столбике, на каждой будке и на стенах домов в большом количестве воззвания Совнаркома: «Социалистическое Отечество в опасности…» Пять — семь дней форсированного марша немецких войск — и Петроград станет ареной непосредственной борьбы. Отпора с нашей стороны ждать нельзя. Армия деморализована окончательно. Бросается оружие, все военное имущество, склады снарядов и т. п. Поезда захватываются бегущими с фронта солдатами. Удивляюсь… как можно говорить о революционной войне. Революционеров не так уж много, чтобы из них можно было создать армию, хотя бы даже партизанскую…»

9 апреля Гофман записывает:

«Мы заняли Харьков. Мне никогда и не снилось, что этот город когда-либо будет занят германскими войсками…»(выделено мною. — Ю. В.).

Германское наступление застопорило подписание мирного договора в Брест-Литовске.

«…Первой заповедью всякой победоносной революции — Маркс и Энгельс неоднократно подчеркивали это — было: разбить старую армию, распустить ее, заменить новою…» — объяснял задачу большевиков Ленин.