Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

«§ 1. Генерал-лейтенант барон Врангель назначается Главнокомандующим Вооруженных Сил на Юге России.

§ 2. Всем, честно шедшим со мной в тяжелой борьбе, низкий поклон. Господи, дай победу армии, спаси Россию».

Нельзя без взволнованного биения сердца читать о событиях после совещания.

«Мы вышли в зал, где тем временем собрались все чины совещания, — рассказывает Петр Николаевич. — Генерал Драгомиров предоставил мне слово.

Я начал говорить и при первых же словах почувствовал, как спазмы сжимают мне горло. Меня глубоко растрогала оказанная мне всеми моими соратниками неподдельная трогательная и радостная встреча. Я ясно почувствовал, что среди безысходного горя, разбитых надежд, страданий и лишений они ищут во мне поддержки и опоры…

Что ожидает их в ближайшем будущем? Что станется с теми, кто шел за ними, жертвуя личными интересами, здоровьем и самой жизнью во имя борьбы за свободу и счастье родины? Что станется с десятками тысяч русских людей, которые в слепом ужасе бежали сюда, на последний клочок русской земли, под защиту штыков армии?

Неужели напрасно принесено столько жертв, пролито столько крови и слез?

Неужели бесследно будет вычеркнута из истории России светлая страница борьбы ее лучших сынов, борьбы среди смрада российского пожарища, потоков крови, развала и бесчестья родины? С трудом выдавливая фразы из горла, закончил я свою речь».

Есть в воспоминаниях Деникина страницы и о союзниках.

«Отношения англичан по-прежнему были двойственны. В то время как дипломатическая миссия генерала Киза изобретала новые формы управления для Юга, начальник военной миссии генерал Хольман вкладывал все свои силы и душу в дело помощи нам. Он лично принимал участие с английскими техническими частями в боях на донецком фронте; со всей энергией добивался усиления и упорядочения материальной помощи; содействовал организации феодосийской базы — непосредственно влияя на французов… Он отождествлял наши интересы со своими, горячо принимал к сердцу наши беды и работал, не теряя надежд и энергии, до последнего дня, представляя резкий контраст со многими русскими деятелями, потерявшими уже сердце…

Юг постигло великое бедствие. Положение казалось безнадежным, и конец близок. Сообразно с этим менялась и политика Лондона. Генерал Хольман оставался еще в должности, но неофициально называли уже имя его преемника, генерала Перси… Лондон решил ускорить ликвидацию… ко мне явился… генерал Бридж со следующим предложением английского правительства: так как, по мнению последнего, положение катастрофично и эвакуация Крыма неосуществима, то англичане предлагают мне свое посредничество для заключения перемирия с большевиками…

Я ответил: никогда.

Этот эпизод имел свое продолжение несколько месяцев спустя. В августе 1920 года в газете «Таймс» опубликована была нота лорда Керзона к Чичерину от 1 апреля. В ней после соображений о бесцельности дальнейшей борьбы, которая «является серьезной угрозой спокойствию и процветанию России», Керзон заявлял:

«Я употребил все свое влияние на генерала Деникина, чтобы уговорить его бросить борьбу…»

В той же «Таймс» я напечатал тотчас опровержение:

„1. Никакого влияния лорд Керзон оказать на меня не мог, так как я с ним ни в каких отношениях не находился.

2. Предложения (британского военного представителя о перемирии) я категорически отвергнул и, хотя с потерей материальной части, перевел армию в Крым, где тотчас же приступил к продолжению борьбы…

4. Как раньше, так и теперь я считаю неизбежной и необходимой вооруженную борьбу с большевиками до их поражения. Иначе не только Россия, но и вся Европа обратится в развалины"».

Воспоминания Антон Иванович завершает словами:

«В тот вечер я с семьей и детьми генерала Корнилова (Георгием и Натальей. — Ю. В.) перешел на английское госпитальное судно, а на другой день на дредноуте «Мальборо» мы уходили от постылых берегов Босфора, унося в душе неизбывную скорбь.

Брюссель. 1926 год»

Вместо Родины — Огненный Крест… в напутствие.

Русский народ был и остается жертвой — вот его тысячелетняя история. Едва ли не во все века он ослабляет петлю, чтобы как-то дышать. Избавление от рабства прослеживается со второй половины XIX века не только по документам.

К концу века уже можно говорить о народе, жизнь которого не стесняли сколь-нибудь заметные социальные, сословные ограничения. Генералы, ученые, чиновники высоких рангов и званий — выходцы из простого народа уже далеко не редкость. Впечатляющий мир тому — вожди белого движения: генералы Корнилов (сын бедного казака), Болдырев (сын деревенского кузнеца), Алексеев (сын простого солдата)… Кстати, генерал Иванов, посланный Николаем Вторым на усмирение мятежной столицы, тоже сын простого солдата. Таких примеров можно привести очень много.