Александр Антонов - Воевода Шеин

Димитрий бросился было на Сильвестра, но ноги ослушались его, руки тоже висели как плети, Сильвестр повернулся к Михаилу.

— Идём, брат, нам здесь больше нечего делать.

Они возвратились к пепелищу, женщины и Артемий стояли кучкой и смотрели на Сильвестра и Михаила как на спасённых от бедствия. Сильвестр по пути отдал одному из холопов князя Димитрия его саблю, бросил мимоходом: «Отдашь барину». Подойдя к группе, он сказал:

— Мы едем сейчас к наместнику Лыкову. Просите его, Измайловы, чтобы прекратил своей властью кощунство князя Черкасского. Маша и Михаил поднимут дом без него. А мы с Катенькой поведаем воеводе Афанасию, кто совершил поджог.

Ни у кого не нашлось слов, чтобы возразить Сильвестру. Все направились к возкам, уселись в них и уехали к палатам наместника Лыкова. Когда возки скрылись за стенами Покровского монастыря, два холопа Димитрия побежали за конюшню. Князь продолжал стоять на месте не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Холопы посуетились вокруг, поохали, посадили его на крестовину рук и понесли. В тот же день князь Димитрий Черкасский покинул Суздаль. Его увезли в Москву.

Михаил Шеин и его близкие провели в Суздале ещё несколько дней. Кров им дал князь Афанасий Лыков. Они отслужили молебны и справили тризну по погибшим в пламени. Позвали на обряд многих суздальцев.

В эти же дни за Михаилом и Марией пришла послушница из Покровского женского монастыря и пригласила их на встречу с игуменьей обители матушкой Параскевой. В миру это была княгиня Полина Пронская. После казни Иваном Грозным своего мужа, князя Игната Пронского, она ушла в обитель и приняла постриг. Параскеве было не больше пятидесяти лет, но всё в ней сохранилось от молодости — красота и стать. Её большие карие глаза излучали тепло. И встретила она Михаила и Марию в келье как дорогих родных. Она трижды поцеловала Машу и запечатлела поцелуй на лбу склонившегося к ней Михаила.

— Скорблю вкупе с вами, дети мои, и слов утешения у меня нет. Да поможет вам молитва и Всевышний, — сказала Параскева. — А позвала я вас вместе потому, что венчаны. Родители твои, дочь моя, за месяц до своей гибели, будто им что-то вещало великую напасть, принесли в монастырь два ларца с серебром и златом. Один ларец был передан ими вкладом в обитель, другой же они попросили сохранить для тебя как приданое.

Параскева подошла к окованному железом сундуку, достала из кармана чёрной мантии ключ, открыла сундук и подняла из него большой и тяжёлый ларец красного дерева. Мария увидела его и вспомнила, что он стоял в опочивальне у батюшки и матушки. Ларец был обвязан голубой шёлковой лентой, на которой висел маленький ключик.

— Это твоё, дочь моя, родительское благословение, — произнесла Параскева.

Мария от смущения пожимала плечами. Приданое от родителей всегда принималось детьми с благодарностью, и Мария поблагодарила игуменью:

— Спасибо, матушка Параскева, что донесла до меня дар родителей. — И Мария низко поклонилась.

— Посмотрите, что там. Так нужно, — предупредила Параскева.

Мария посмотрела на Михаила, и он догадался, что она хочет, чтобы он открыл ларец. «Всё так и должно быть», — подумал Михаил и, освободив ларец от ленты, не снимая с неё ключика, открыл ларец. Тот был полон драгоценностей, золота, серебра.

Мария подошла к ларцу, перебрала жемчужные и золотые браслеты, ожерелья, подвески, кресты на золотых цепочках, сдвинула всё к одному краю, взяла пригоршню серебра и золота и высыпала на стол.

— Матушка Параскева, не осуди нас, прими наш вклад в обитель.

— Пусть обернётся тебе семейным благом сей дар, дочь моя. Мы будем молиться за вас, — ответила игуменья.

Мария отошла от ларца, и Михаил закрыл его. Параскева подала Михаилу холщовую суму, и он поставил в неё ларец.

Позже, уже в покоях Лыковых, Михаил и Мария узнали, что князь Черкасский взял в долг в Покровском женском монастыре триста рублей серебром на покупку и вывозку леса.

— Не знаю, как вы поступите, что будете делать с подворьем, — заметил князь Лыков, — но купленный лес надо вывезти да и с монастырём кому-то рассчитаться.

— Спасибо, князь, что просветил. Мы обязательно вернём деньги монастырю. Были же мы сегодня там. И почему матушка Параскева не сказала? — удивился Михаил. — И лес мы обязательно вывезем, и дом выстроим, даст Бог, поживём в нём. А если не мы, так дети наши будут наезжать. Вот что посоветуй нам, Афанасий Григорьевич: кого нанять в подряд дом возвести? Хотелось бы всё повторить. А подрядчик внакладе не останется.