Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

Но 1925 год принёс Мерецкову и большое горе: после неудачной операции умер Михаил Васильевич Фрунзе. Ворошилов был тоже потрясён в тот день. Он вызвал Мерецкова и спросил, где Перемытов.

— Он у авиаторов, вернётся к вечеру.

— Тогда вы соберите группу людей руководящего состава, восемь-десять человек, и мы поедем в Боткинскую больницу.

Туда все приехали возбуждённые, никому не верилось, что умер полководец, чьё имя гремело на устах бойцов и командиров Красной Армии и Военно-Морского Флота. Ворошилов поднялся наверх, к главврачу, остальные ожидали его внизу. Вскоре Климент Ефремович, бледный и расстроенный, сошёл вниз.

— Героя Урала, Туркестана и Перекопа с нами больше нет, — ломаным голосом произнёс он и смахнул со щёк покатившиеся слёзы.

В Колонном зале Дома союзов, где был установлен гроб с телом Михаила Васильевича Фрунзе, Мерецков стоял в почётном карауле, и слёзы блестели на его глазах.

Ночь он провёл неспокойно, сон никак не шёл к нему. Все мысли были о нём, о Фрунзе. Так с ним бывало не раз, когда в Гражданскую войну он терял близких ему людей.

Утром Мерецков прибыл на службу и узнал, что в Красной Армии произошли новые назначения. Председателем Реввоенсовета СССР стал Климент Ефремович Ворошилов, а Московский военный округ возглавил видный военный деятель Георгий Дмитриевич Базилевич, получивший боевое крещение в рядах Красной Армии в августе 1918 года. Тогда на Нижней Волге сложилась трудная для советской власти обстановка. Защитники Царицына едва сдерживали натиск белоказаков. В это время неподалёку от Саратова, в Камышине, в группе представителя Высшей военной инспекции находился Базилевич. Ему-то и было поручено доставить в Царицын боеприпасы. Георгий Дмитриевич создал из камышинских рабочих строевые роты, вооружил их. Они погрузили на пароходы боеприпасы и пробились к Царицыну сквозь белогвардейские заслоны. В бою с врагами Базилевич был восемь раз ранен. Но особо он проявил себя на посту командующего войсками Северо-Кавказского военного округа. Летом барон Врангель попытался высадить из Крыма десант на Кубани, в тыл красным войскам, но решительным ударом Базилевич сбросил десант полковника Назарова в море, за что был награждён орденом Красного Знамени. В 1924 году Базилевич стал помощником командующего войсками Московского военного округа. Здесь Мерецков и познакомился с ним. Как-то после совещания в штабе Кирилл Афанасьевич пригласил его к себе в гости. Георгий Дмитриевич не отказался, однако спросил:

— Кирилл, у вас ведь дома малыш, не помешаю?

— Как можно так говорить, вы для нас с женой будете дорогим гостем!

— Ну, если так… — улыбнулся Базилевич.

Они вошли в квартиру, и Мерецков весело сказал:

— Дуняша, у нас гости!

Жена вышла из детской, прикрыв за собой дверь. Увидев Базилевича, она смутилась, вмиг поправила причёску и подошла к нему.

— Я Евдокия Петровна или просто Дуня! — И протянула ему руку.

— А я Георгий, помощник товарища Ворошилова! — Он пожал ей руку, застыв у порога. — Кирилл Афанасьевич пригласил меня в гости, и я, как видите, прибыл.

— Вот и хорошо! — одобрительно воскликнула хозяйка. — Садитесь, пожалуйста. Малыш спит, и я буду вас кормить.

Она быстро накрыла стол. Кирилл Афанасьевич принёс из кухни водку и шампанское.

— Мы с вами, Георгий Дмитриевич, закончили рабочий день, а потому вправе употребить горючку!..

За столом завязалась оживлённая беседа. Хмельное дало себя знать. Но если Базилевич с первых же минут был весел, разговорчив и сыпал шутками, то Кирилл Афанасьевич поначалу был сдержан — в гостях у него находился не кто-нибудь, а правая рука командующего Клима Ворошилова, человека необычайно популярного в Красной Армии, — но потом и сам стал рассказывать о себе, о том, какая судьба выпала ему на нелёгком, как он выразился, «солдатском» поле. Глядя на мужа, Дуня радовалась: на службе у него дела идут хорошо, а большего она и не желала.

— В жизни, Кирилл, я лёгких путей не выбирал. — Базилевич произнёс это тихо и, как показалось Мерецкову, с грустью. Он перешёл на «ты». — Тебя вражеская пуля жалила в боях три раза, а меня восемь раз шарахнуло! Так оно и должно быть, ведь я на девять лет старше тебя, Кирилл! Ещё до революции на Юго-Западном фронте в пятнадцатом году я был поручиком и командовал ротой. Два года не вылезал с переднего края и получил «в награду» шесть ранений! Да, что и говорить, досталось мне…

У Мерецкова с Базилевичем, теперь уже командующим войсками округа, сложились доверительные отношения. Не раз под его руководством Кирилл Афанасьевич разрабатывал и проводил войсковые учения под Москвой, чаще всего в Гороховецких лагерях. Базилевич вникал во все вопросы глубоко, «видел дальше и больше, чем многие из нас», отмечал Кирилл Афанасьевич. Разборы учений, которые делал Базилевич, были для Мерецкова своеобразной школой, где он «обретал то, что необходимо командиру, если он хочет стать зрелым военачальником».