Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

Генерал Конев, видимо, ожидал, что Сталин его похвалит, но тот вдруг сказал:

— Отстали вы, товарищ Конев, от Жукова. Он ещё вчера, пятнадцатого декабря, доложил в Ставку, что очистил город Калинин от немцев!

— Так у него намного больше войск, чем у меня, товарищ Сталин! — Слышно было, как Конев засмеялся в трубку.

— Оба вы молодцы, так что не теряйте время и продолжайте наступление. Чем дальше отбросите врага от столицы, тем лучше, — произнёс Верховный. — У меня тут находится генерал армии Мерецков, он передаёт вам боевой привет! Что, не понял?.. Да нет, Ставка создала новый Волховский фронт, и Кирилл Афанасьевич его возглавил. Желаю вам, Иван Степанович, новых успехов на фронте!..

Положив трубку, Сталин сказал:

— Ну вот, товарищи, ещё один город освободили наши войска — Калинин. Операция «Тайфун», на которую рассчитывали гитлеровцы, терпит крах, и командующий группой войск «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок и его ретивые генералы, особенно Гудериан, с позором провалились. Так что и вы, товарищ Мерецков, подумайте, как скорее прорвать блокаду Ленинграда. Хорошо бы это сделать в новом году. Сможете?

— Будем стараться, Иосиф Виссарионович, — улыбнулся Мерецков. — Под Ленинградом очень сильна вражеская оборона, и, чтобы её сломить, нужная мощная артиллерия, у нас же таких орудий единицы. А на резервы Ставки нам пока рассчитывать не приходится: всё было отдано на московское направление.

— Тут вы правы, свои резервы Ставка всё израсходовала, — грустно промолвил Сталин. — Но вы старайтесь бить врага теми силами, которыми располагаете. Со временем вы всё получите…

Во дворе Генштаба у чёрной «эмки» Мерецкова ожидал генерал Стельмах.

— Ты доволен новым назначением? — спросил его Кирилл Афанасьевич.

— Лучшего нельзя и желать, — слегка смутился генерал. — Фронт есть фронт, не то что армия. Спасибо, Кирилл Афанасьевич, я вас не подведу.

— Ты себя не подводи, а для этого надо работать в поте лица. И не только работать, но и хорошенько соображать. Ладно, Григорий Давидович, о делах поговорим позже. Вылетаем с тобой на фронт в десять вечера, так что на аэродром не опаздывай.

Во дворе Наркомата обороны Мерецков увидел маршала Будённого. Семён Михайлович вышел из машины, что-то сказал водителю и направился к подъезду.

— Кирилл, ты ли?! — воскликнул он, увидев Мерецкова.

— Я, Семён Михайлович, только что из Ставки.

— Пойдём ко мне в кабинет, кое о чём хочу тебя спросить. Ты не торопишься?

— Можно и зайти.

В кабинете маршал разделся, снял шинель.

— Значит, ты был в Ставке? Ну и как прошла встреча с Верховным?

— Можете меня поздравить, теперь я — командующий Волховским фронтом!

— Что ни говори, а талантливых людей Сталин ценит, дай пожму тебе руку! — Будённый до боли сжал пальцы Мерецкова. — Я был в Ставке, когда ты по телефону докладывал Верховному об освобождении Тихвина. Ему твой доклад был что бальзам на душу. «Ну вот, — сказал он, — наконец-то и хитрый ярославец — то есть ты, Кирилл, — утёр немцам нос!» — Маршал достал из портсигара папиросу и закурил. Освобождение Тихвина твоя первая крупная операция?

— Первая, но далась она мне кровью и потом. Ситуация тогда была сложной…

— Леса, снег по колено, незамёрзшие болота, — прервал Мерецкова Будённый, — а наступать надо! У немцев больше танков и самолётов, а у тебя не хватало снарядов, мин, даже ручных гранат по одной на троих бойцов.

— Откуда вы знаете, Семён Михайлович? — удивился Мерецков, и в его голосе были скорее горькие, нежели радостные ноты.

— Я это знаю, Кирилл, давно, с самого начала войны, — глухо произнёс маршал. — У меня сложилась точно такая же ситуация, когда командовал Резервным фронтом под Москвой. Немецкие танки лавиной шли на оборонительные рубежи фронта, а бить их было нечем. Тогда я сам едва не угодил в плен. — Семён Михайлович помолчал. — Ты так и не сказал, что было в Ставке. Сталин тебя не журил? На похвалу он скуп, а шерстить нашего брата умеет.

— Верховный был сдержан в эмоциях. Я его понимаю: до улыбок ли ему? На всех фронтах обстановка пока не в нашу пользу. Ленинград в блокаде, под Москвой тоже несладко, на Севастополь немцы скоро вновь пойдут штурмом, а там и до Сталинграда рукой подать. Везде трудно, и все просят резервов. А где их взять? Я вот тоже просил, когда немец рвался к Тихвину.

Будённый слушал Мерецкова, шевеля бровями. Казалось, у него на душе было что-то своё, затаённое, и это «что-то» волновало маршала. Когда Кирилл Афанасьевич умолк, он заговорил. Да, Сталину сейчас не до улыбок. Когда войска Резервного фронта отступали под Москвой, Будённый выслушал от него немало упрёков. А вот генералу Коневу крепко досталось. Сталин даже прислал к нему комиссию во главе с Молотовым, чтобы расследовать, почему Конев не смог остановить врага.