Михаил Петров - Фельдмаршал Репнин

Сам Апраксин на люди не показывался. В то время как городские обыватели глазели на его выезд, он сидел в карете в обществе князя Репнина, с дозволения императрицы присоединившегося к армии в качестве волонтёра. Князь ехал на войну в чине поручика, но главнокомандующий обнадёживал его новым повышением в чине, ежели Богу будет угодно даровать русским победу над пруссаками.

— Как думаете, сможем мы одолеть Фридриха? — спросил он у князя, перебирая пальцами алмазные пуговицы на своём мундире.

— Австрийские волонтёры, приехавшие к нам, говорили, что прусский король свои главные силы выставил против Австрии и Франции. Ежели это так, то на своём пути мы вряд ли встретим противника, равного нам по силе.

— В военной коллегии мне тоже так говорили. Князь Трубецкой сообщил, что нам противостоит прусский фельдмаршал Левальд, у которого не более 30 тысяч воинов. Ежели принять во внимание, что у нас набирается до пятидесяти тысяч человек, то можно не сомневаться в исходе баталии. Слава победителей достанется нам.

Свою главную квартиру Апраксин нашёл далеко за Неманом. Здесь уже всё было приготовлено к прибытию его сиятельства. Палатки, поставленные в несколько рядов, поражали взоры разноцветными шёлковыми кистями и лентами, золотыми и серебряными украшениями. Особенно броско была украшена палатка, стоявшая в центре. Она была так велика, что в ней могли разместиться до ста человек. То была «рабочая» палатка самого главнокомандующего. Рядом с этим сооружением стояли другие, размерами поменьше, тоже принадлежавшие фельдмаршалу: палатка-гостиная, палатка-столовая, палатка-опочивальня, палатка-гардеробная.

Князю Репнину для проживания была отведена палатка, стоявшая рядом с «гардеробной» главнокомандующего.

Палаточный городок с трёх сторон огораживали тесно стоявшие друг к другу обозные повозки, за которыми табунами паслись лошади. Здесь же дымили костры полевой кухни. С четвёртой стороны к лагерю примыкал перелесок, на опушке которого стояла артиллерия, охраняемая солдатами.

После продолжительной нелёгкой дороги фельдмаршал сразу же лёг почивать. Однако Репнин отдыхать не стал, он заглянул в отведённую ему палатку только для того, чтобы убедиться, есть там койка и стол, и когда убедился, что с этим всё в порядке, пошёл погулять по городку, поговорить с солдатами и офицерами, прибывшими в лагерь раньше главнокомандующего и его многочисленной свиты.

В лагере царила суета. Люди были заняты своими предвечерними делами, но в беседу вступали охотно. Они были уверены, что офицеры, приехавшие из Петербурга вместе с главнокомандующим, знают о войне и пруссаках гораздо больше, чем их главные командиры, умиравшие здесь со скуки.

— Когда пойдём на пруссаков? — настойчиво спрашивали Репнина.

— Об этом знает только сам главнокомандующий, — отвечал тот. — Будем надеяться, что ждать теперь придётся недолго.

На следующий день неподалёку от места расположения главной квартиры возник ещё один палаточный городок. Число войск заметно росло. Вскоре в армию влились дивизия генерал-аншефа Фермора и корпус под командованием Сибельского, саксонского генерала, находившегося на русской службе. Штабу главнокомандующего пришлось составить новое расписание войск. Если раньше армия делилась на две дивизии, то теперь их стало три: первую возглавил генерал-аншеф Фермор, вторую — генерал-аншеф Лопухин, третью — генерал-аншеф Броун. На генерала Сибельского было возложено командование авангардным корпусом, состоявшим из трёх конных гренадерских и пяти пехотных полков.

Основная часть войск разместилась на низменной, местами всхолмлённой местности между рекой Прегель и большим Норкитенским лесом. Вдоль опушки располагались небольшие селения, в том числе деревушка с названием Гросс-Егерсдорф. За этой деревушкой в сторону реки простирались луга, в которые вклинивался ещё один лес, поменьше Норкитенского, — сильно заболоченный и трудно проходимый.

После того как все войска слились в одну армию, главнокомандующий созвал военный совет, чтобы определить, как вести дело дальше. После обмена мнениями было решено сняться с лагеря и идти вглубь территории противника, дабы заставить его сим маршем принять генеральное сражение. Войскам было предписано начать марш уже с завтрашнего дня следом за авангардом, который должен был выступить раньше, не дожидаясь общего сбора, взяв с собой из второй дивизии артиллерийскую бригаду, а также палатки и на три дня провизии.