Борис Камов - Мальчишка-командир

Но безответственность оружейника и револьверная осечка обошлись дорого. Рана Котовского оказалась опасной. Тамбовские врачи предложили ампутацию. Комбрига срочно перевезли в Москву — столичные хирурги спасли ему руку.

А вторым драматическим последствием осечки явилось то, что Иван Матюхин, оправясь от страха, выскочил из окна и бежал. Он собрал банду в сто головорезов. Она отличалась самой изощренной жестокостью. Понадобилась еще одна блестящая операция, чтобы полностью ликвидировать банду вместе с Матюхиным.

И лишь спустя год был выслежен и убит Александр Антонов.

Через неделю Тухачевский принимал в Моршанске парад. На широченной площади между двумя гостиными дворами командующий стоял на тачанке, не отрывая руки от козырька фуражки все тридцать пять минут, пока печатали шаг пехотинцы, сдерживая коней, готовых рвануть с места, проходила ровными рядами кавалерия и неторопливо катили полные сознанием своей значительности пулеметчики — все войска 5-го боевого участка.

Командовал парадом Голиков, который сначала, отсалютовав шашкой, отдал Тухачевскому рапорт, затем совершил перестроение для марша и, сойдя с коня, встал возле тачанки, как бы желая подчеркнуть, что не намерен ни во что вмешиваться. Пусть каждая рота покажет свою выучку.

И роты показали. Тухачевский это оценил. И поскольку, пройдя перед тачанкой, роты снова собрались на площади (о чем просил перед началом парада командующий), то Михаил Николаевич объехал строй и поблагодарил бойцов за отличную подготовку.

«Глядя на вас, — сказал он в короткой речи, — я лишний раз убедился, что у нас существует отлично обученная регулярная Красная Армия, какой на земле еще не было».

Радостное и громкое «ура» пронеслось над площадью. Бойцы были довольны: их старание замечено.

А потом исполняющий обязанности командующего 5-м боевым участком Голиков дал обед в честь командующего войсками Тамбовской губернии Тухачевского. Щи им привезли в небольшом бачке из красноармейского котла пулеметной роты. Щи получились наваристые, в меру посоленные, мясо в щах не перепрело и не разваливалось на отдельные волокна. А на второе, по совету строгого адъютанта Тухачевского, было приготовлено любимое блюдо командующего — жареная картошка. Спасибо адъютанту — он объяснил, как надо ее готовить. Повар пулеметчиков по своей неграмотности просто начистил картошку, нарезал ее, полил маслом и собрался жарить, но адъютант его остановил. Он пояснил, что картошку сначала нужно сварить в мундире, а потом уже чистить и класть на сковородку.

Пока Михаил Николаевич после парада приводил себя в порядок, то есть, стоя во дворе в одних галифе, умывался до пояса холодной водой, которую ему лили прямо из ведра, Голиков поинтересовался, все ли готово к столу. Ему доложили о рекомендованном способе приготовления второго блюда. И Аркадий Петрович, встревоженный, тут же обратился к адъютанту командующего за разъяснением, подозревая даже некий возможный подвох.

Будучи человеком решительным, Голиков прямо заявил адъютанту, что он удивлен рекомендацией, поскольку знает — Михаил Николаевич из древнего дворянского рода. И хотя Тухачевский предан революции и доказал это на деле, но привычки и вкусы у него, надо полагать, будут потоньше, в соответствии с полученным воспитанием.

Но адъютант холодно заметил, что Михаил Николаевич действительно принадлежал к господствующему классу — по отцу. А мать Михаила Николаевича — простая крестьянка, она даже не умеет читать. При всем при этом Михаил Николаевич ее нежно любит и не считает зазорным есть то, что ели и едят в простых крестьянских семьях.

Михаил Николаевич в самом деле воздал должное щам. Был приятно удивлен, что такие же сегодня едят и пулеметчики. И был тронут, когда к столу подали его любимую картошку. Он съел целую тарелку, попросил еще немного и сказал:

— Я помнил, Аркадий Петрович, что ваши бойцы готовились к смотру. И считал невежливым, если бы их усилия пропали даром. И еще, — продолжал Тухачевский, накладывая белейшую капусту, заквашенную с яблоками и клюквой, — я хотел вас поблагодарить за абсолютную надежность. Вы сделали все, о чем я вас просил. Благодаря этому во время сложнейшей операции бригады Котовского не произошло никаких недоразумений, которые могли бы помешать Григорию Ивановичу.

Голикова редко хвалили. Он покраснел и хотел даже встать.