Элина Сабитова: Екатерина I: от прачки до самодержицы

– Значит плохо работают наши дипломаты раз не могут решить вопрос. Ладно… Давно я не интересовался твоими сыновьями, давно их не видал. Выросли поди уже?

– Старший в недавнем времени женился на дочери Шереметева, а младший пока учится, планирует стать инженером. А твой Алексей ещё не просится с тобой на стычки?

– Не просится. Этот мальчуган вовсе не любит воевать, не в меня пошел. Хулиганить любит. Спорить. Не знаю, выйдет ли из него хороший правитель.

– Да брось, Пётр Алексеич, он ещё слишком мал, ничего пока не понимает. Подожди, вот вырастит, сам не заметишь, как станет достойным отца государем.

– Надеюсь.

Дел здесь очень много, почти две недели армия занималась восстановлением поврежденного лагеря. Я с головой отдался любимому делу. День и ночь я нахожусь в своем шатре, продумывая план предстоящей брани. Генералам уже отправлены извещения о необходимости срочно двигаться на Неву. Битва окончательно создаст нам условия для завладения этой территорией, и тогда застройка продолжится с ещё большим размахом.

Я получаю много писем. Пишут в основном сестра, Анисья и Меншиков. Последний стал писать реже и теперь формулирует свои мысли в весьма формальном контексте. Он все ещё не может забыть то, что я провёл ночь с Мартой.

Анисья в подробностях расписывала состояние здоровья Марты и до мелочей описывала, чем она занимается. Время от времени между строк её писем проскальзывали фразы о том, что латышка ходит поникшей, без настроения, часто заговаривает про меня и всячески интересуется моей жизнью. Все указывает на то, что девушка заинтересована мной. Что ж, это неплохо, в конце концов, должна же мать моего ребенка испытывать ко мне несколько иные чувства, нежели ненависть. Она хотя бы перестала воспринимать меня с отвращением. Непонятным для меня было только то, что я думаю о ней, часто воспроизвожу её образ в голове. И опять же это хорошо, ведь до встречи с ней мое сознание было поглощено Анной Монс, а теперь она совсем не трогает меня.

Схватки начались неожиданно – раньше положенного срока. Все случилось, когда мы прогуливались в саду с Натальей Алексеевной. У меня вдруг закружилась голова, и я почувствовала боль в животе.

– Анисья, Анисья, – закричала царевна. – Зови скорее повитуху, кажись началось!

Все вокруг тут же забегали. Ко мне подбежали несколько служанок и, подхватив за руку, повели в дом. Подол моей юбки весь намок. Рядом шла Наталья Алексеевна и подбадривала. Она видела, что я не на шутку напугана. Меня всю трясло от страха.

– Как больно! – произнесла я, стиснув зубы.

– Терпи, дорогая, терпи. Скоро все закончится, – твердила царевна, поглаживая меня по голове.

Служанки помогли мне улечься. Повитуха уже ждала меня в комнате. Она раскладывала на столе какие-то инструменты – железные, острые, от одного вида которых мне становилось не по себе. Я стала биться в истерике.

– Успокойся, это на случай, если что-то пойдет не так, – говорила Анисья.

– Больно, – плакала я.

– Тужься, сильнее тужься, – командовала старушка-повитуха.

– Не могу. Не получается. У меня нет сил.

Силы действительно иссякали, с каждой секундой я становилась все слабее, а ребенок не показывался.

– Давай, дорогая, давай, – говорила Наталья Алексеевна. – Ещё чуть-чуть.

Я промучилась в родах около часа. Наконец, послышался плач младенца. Старуха схватила его за ноги и подняла, демонстрируя всем присутствующим, что родился мальчик.

Моей радости не было предела. Я плакала, но в то же время проваливалась в сон от усталости.

– Дайте, дайте мне его. Я хочу подержать моего ребенка, – просила я, еле слышным голосом.

Повитуха ополоснула дитя водой из кувшина и положила рядом со мной. Господи, как он похож на своего отца. Я дотронулась до его головки. Такая мягкая шелковистая кожа, тоненькие жидкие волосы, слабые пальчики, которыми он ухватился за мой палец, будто чувствуя себя в безопасности здесь, на груди у матери. Как можно быть таким крохотным и беззащитным? Никто из присутствующих не осмеливался взять его, все боялись навредить малышу.

– Пусть мать покормит его, – сказала старуха. – В комнате слишком много людей. Нехорошо для ребенка. Ещё сглазят, – проворчала она, глядя на хозяйку дома.

– Правильно, выйдите все, – приказала царевна.

Я поднесла ребенка к груди. Он пил молоко очень жадно.

– Какой красавец, брат будет рад узнать о том, что у него родился сын. Ты счастлива, Марта? – спросила Наталья Алексеевна.