Элина Сабитова - Екатерина I - от прачки до самодержицы

Ближе к ночи, мы с другом изрядно опьянели, Меншиков отправил Марту в её комнату, сказав, что нам есть о чем поговорить без посторонних.

– От Монс есть вести? – спросил он меня.

– Приходили мне от неё письма, да не стал я их читать, не хочу больше в эту реку лезть. Я распорядился посадить её под домашний арест. Пусть подумает над своим поведением. Ромодановский 22 22 Государственный деятель, руководил приказом розыскных дел. за ней хорошо следит. Я ему это дело поручил.

– Ох, не стал бы я Ромодановскому доверять, ох, не стал бы. Он наверняка уже и сам прыгнул к ней в постель. Какое же это наказание женщине, когда ты к ней мужчину приставляешь. А с её умением соблазнять, это дело надолго не затянется.

– А и пусть, мне нет дела до этой шлюхи. Пусть поступает, как знает.

– Пётр Алексеич, по ней же видно было, что неверная. Не уж-то ты не замечал этого?

– Не замечал, считал, что любит. Все ей прощал, но измену… не могу. Никогда не прощу измену. Никому. Измена-конец отношениям и всякому доверию.

– Это правильно. А как наш город поживает? Ты уже все спланировал?

– Город начали строить. Всех пленных, которых сюда привозят, в том числе и тех, которые были привезены тобой в недавнем времени, мы направили в Ниен. Работа идет полным ходом. Уже заложена основа для крепости. Это будет самая высокая крепость в мире. Даже в Европе ещё нет ничего выше. Скоро ты сможешь съездить туда со мной.

– А что с названием, Пётр Алексеич?

– Я ещё не думал о названии. Тебе есть что предложить?

– Хм. Тут думать надо. А давай в честь тебя и назовем.

– В честь меня говоришь?

– Ну да. Ты же его основатель, вот пусть и зовется твоим именем.

– Петерград, Петербурх.

– Лично мне Петербурх по душе.

– Звучит неплохо.

– Прекрасно, твое Сиятельство, – обрадовался Меншиков. – Выпьем за это.

Мы в миг осушили бокалы с вином и закусили ломтиками буженины.

– «Санкт-Петербурх», на европейский лад. Хорошо, пусть так и будет.

Меншиков кивнул мне в ответ.

– Скажи-ка, друг мой, что за девку ты приволок в свой дом? – поинтересовался я.

– Марта, – воодушевленно произнес имя девушки Александр. – Ливонская сирота. Я заметил её среди пленных. Сразу приглянулась, и я взял её с собой. Вот так она сюда и попала.

– Ты не перестаешь меня удивлять, Данилыч. Что тебя на иностранок потянуло? Русские бабы уже не по нраву? – засмеялся я.

– И они по нраву, Пётр Алексеич, лучше наших женщин нигде нет. Но вот, знаешь, зацепила она меня, смотрю на неё и глаз не оторву.

– Да, симпотишна, не то слово. А какие формы, – восхитился я.

– И интересный собеседник.

– И что у вас с ней все серьезно? Жениться собрался?

Меншиков замялся. Я застал его врасплох. Похоже, он не задумывался над этим никогда.

– Жениться точно нет. Ты знаешь, я не создан для брака. Живем вместе и все. Нас обоих это устраивает. Она же не дворянка, не ставит условий.

Значит все как обычно. Такое часто бывает у моего друга. Такие связи не длятся у него больше года.

– Сашка, мы с тобой с детства все делим поровну, да, – начал я. – Пришли-ка ты эту Марту ко мне сегодня ночью.

Меншиков поперхнулся вином и закашлял. Некоторое время он не отвечал, раздумывая, как ему поступить.

– Ты меня, конечно, прости, государь. Но эта женщина не то, что все остальные. Ею не поделюсь. Она только моя, – в его голосе было заметно негодование.

– Подумай хорошенько. Али ты не хочешь стать генерал-губернатором новой столицы?

Неожиданно даже для себя мне пришла в голову идея прибегнуть к шантажу. Я знаю, что он не посмеет упустить такую должность. Его тщеславие выше всего остального.

– Ты предлагаешь мне такую почетную должность в обмен на ночь с Мартой?

– Предлагаю. Так что, будешь губернатором или нет? Думай, Меншиков. Стоит ли твоя латышка того?

Он замялся. Впервые вижу, чтобы мой друг, стоя перед выбором между женщиной и должностью, сомневался. Что за чертовка, как она смогла его к себе так привязать.

– Почему именно её ты захотел? В Москве любая баба готова в любую минуту стать твоей любовницей, а ты покушаешься на мою женщину.

– Твоя пленница задела меня за живое. Так и манит.

– Прошу тебя, государь, не тронь ты её. Оставь мне.

– Надоест она тебе скоро, и бросишь на произвол.

– Надоест, так надоест. Решу, что с ней делать. А пока мне нужно, чтобы она была подле меня.

– Хочешь отказать мне? – спросил я грозно.

Меншиков испугался. Он знает, что меня до каления лучше не доводить. Вздохнув, через минуту он тихо сказал: