Лев Волохонский - По понятиям. Происхождение современной общественной морали

«В Городской Частный дом взят неизвестного звания человек, – немой. Приметами неизвестный: лет 18-ти, ростом 2 ар. 2 вер., лице имеет чистое, глаза серые, нос прямой, подбородок круглый; одет в крестьянское платье. Почему родственники, или знающие того человека сим приглашаются в Городской Частный дом для объявления звания означенного немого». (№39)

«В Мясницкий Частный дом взят по сомнению и за неимение письменного вида дворовый г. Козаковой человек Иван Павлов, при котором оказалось ситцевое платье коричневого цвета, купленное будто бы им на площади. Почему хозяин этого платья имеет прибыть в Мясницкий Частный дом за получением». (№43)

От Московской Городской Полиции:

«Вольно-практикующие повивальные бабки: Марья Фрейман и Александра Большаго, определенныя Г. Министром Внутренних Дел в Штат Московской Полиции сверх комплекта назначаются: первая в Городскую, а последняя в Пресненскую Части». (№6)

Еще летом 1848 г. в Санкт-Петербурге была эпидемия холеры и полиция разоблачала слухи о злонамеренном отравлении воды, предотвращая панику и смуту.

«16 числа сего месяца, Июня, в 9-ть часов утра, крестьянка Графа Шереметьева, Марья Петрова Жигалова, промышляющая сватовством, пришла в дом Пономарева, по Гороховой улице, чтобы увидеться с проживающим там купцом Николаем Богдановым… Жигалова имела при себе корзинку, в которой были: большой кусок белого мыла, шарик мыла кофейного цвету, палочка фиксатуара, запечатанная баночка жидких белил, бумажка булавок и обыкновенная белая булка. По тесноте двора, упомянутой женщине надлежало проходить между разного хламу, близ сарая, где хранится вода. Бродившие там в это время чернорабочие люди, заметив постороннюю женщину и при ней корзинку, бросились осматривать её. Фиксатуар, белилы и замаранная мылом булка возбудили подозрения; поднялся шум, собралась толпа народа, который начал кричать, что поймана отравительница. Извещенный об этом местный Квартальный Надзиратель Мошков немедленно прибыл на место, разобрал в чем дело, вызвал из квартиры на двор купца Богданова, к которому пришла женщина (и который тут же пред народом подтвердил справедливость сказанного женщиною о причинах прихода ея в дом Пономарева), – съел кусок булки, намазанной будто бы ядом, для убеждения, что такая мысль несправедлива, растолковал толпе всю неосновательность ея подозрений, успокоил ея и заставил разойтись…

…18-го числа, в 8.30 часов утра, отставной рядовой Василий Григорьев, заметил на Васильевском острове, близ Андреевского рынка, что бедно одетый иностранец (сигарочный мастер Нольде) положил в карман что-то завернутое в бумаге, следовал за ним до зеленных лавок, и, поравнявшись с ними, закричал:

– Ребята, у этого человека холера в кармане!

Зеленщик, государственный крестьянин Никифор Андреев, а за ним и другие, бросились на сигарочного мастера. Сей последний, пораженный испугом, выбросил из кармана завернутый в бумажке белый порошок, употребляемый для заклейки папирос. Толпа ожесточилась: начали таскать и бить Нольде. Прибывший вслед за тем на место происшествия Полициймейстер 3-го Отделения, Полковник Клокачев, с большим трудом и усилием мог увлечь с собою Нольде от толпы, которая, впрочем, преследовала его до самого Зимнего Дворца, в той надежде, что этот случай будет тот – час – же представлен Государю Императору, как открытие отравителя.

Между тем, получив об этом беспорядке сведения, Г. Обер-Полициймейстер тот – час – же поскакал на Васильевский Остров, но на пути у Исакиевского моста встретилась ему новая толпа, которая преследовала избитую женщину (здешнюю мещанку, в помешательстве ума, Прасковью Михайлову), потому что при ней находился нюхательный табак, скляночка с гофмановскими каплями и несколько кусочков сахару.

Г. Обер-Полициймейстер остановил и разогнал толпу, а женщину приказал доставить в свою Канцелярию. На это время, когда толпа раздвинулась и начала расходиться, здешний мещанин Иван Павлов, нетрогаясь с места, закричал:

– Народ! Сюда!

Однако же, возмутительный крик его не имел последствий, ибо никто из толпы не оказал никаких сопротивлений.

Упомянутые выше – рядовой Григорьев, крестьянин Андреев и мещанин Павлов были арестованы.

По доведении об этих происшествиях до сведения Государя Императора, Его Величество Высочайше повелеть соизволил: