Луиза Мюльбах: Шестая жена короля Генриха VIII

На следующий день

Большой прием окончился. Сидя на троне рядом с королем, Екатерина Парр принимала поздравления своих придворных. Ласковый взор Генриха и едва слышные нежные слова, с которыми он обращался к Екатерине, убеждали наблюдательных и ловких царедворцев, что король влюблен в свою юную супругу ничуть не менее, чем был влюблен в нее как в невесту.

По окончании большого приема, когда в торжественном церемониале пред королевской четой прошли все вельможи и знатные люди государства, король подал руку своей супруге, чтобы, согласно тогдашнему придворному этикету, проводить ее на средину приемного зала и представить ей весь персонал ее двора.

Однако этот путь от трона на средину зала значительно утомил короля; такая прогулка в тридцать шагов была для него непривычна, тягостна, и он стремился поскорее заняться чем-нибудь более приятным. Поэтому он подозвал своего обер-церемониймейстера и приказал открыть двери, ведущие в столовый зал, а себе велел подать «домашний экипаж» и с возможным величием расположился в своем кресле на колесах, нетерпеливо выжидая, когда королева окончит прием и будет сопровождать его к завтраку.

Представление придворных дам и всего женского придворного персонала уже прошло, очередь была за мужчинами.

Обер-церемониймейстер читал список лиц, которые должны занять должности при королеве, – список, составленный королем собственноручно. При каждом новом имени на лицах придворных появлялась легкая улыбка удивления, так как особы, поименованные обер-церемониймейстером, были все лорды – самые красивые, самые молодые и любезные.

У многих мелькнула мысль, что, быть может, король затеял жестокую игру со своею супругой. Окружая ее молодыми людьми, он, быть может, желал подвергнуть ее опасности и неминуемой гибели или же хотел пред всем светом показать непоколебимую добродетель своей юной супруги.

Список начинался с наименее значительных придворных должностей и постепенно переходил к высшим и ответственным.

Осталось еще наименовать самых главных приближенных лиц королевы – обер-шталмейстера и обер-камергера; оба эти лица занимали несомненно самое видное положение, так как один из них был постоянно при королеве.

Таким лицом являлся обер-камергер. Когда королева была у себя, во дворце, он должен был быть неотлучно в ее приемной и только при его посредстве можно было попасть к королеве, ему она отдавала все приказания относительно увеселений и всех планов на текущий день; он должен был измышлять новые развлечения, новые увеселения, он вместе с тем имел право принимать участие в более интимных вечерних кружках королевы и имел право стоять позади стула королевы, когда королевская чета желала поужинать попросту, без соблюдения церемониала. Поэтому положение обер-камергера считалось очень важным, и он неизбежно должен был сделаться или ее поверенным и близким другом, или же коварным и злейшим врагом!

Положение обер-шталмейстера было не менее важно. Как только королева покидала дворец, он должен был сопровождать ее всюду, будь то на прогулках пешком или в экипаже, будь то верхом по лесу или в золоченой яхте по Темзе. Положение обер-шталмейстера было, пожалуй, еще важнее, еще исключительнее. Хотя для обер-камергера всегда были открыты покои королевы, в них он никогда не оставался с нею наедине, так как всегда присутствовала дежурная фрейлина, исключавшая возможность какой бы то ни было близости с королевой. Совсем другое дело – обер-шталмейстер. Он всегда имел случай говорить с нею так, что никто их не слышал. Он подавал ей руку, помогая сесть в экипаж; он сопровождал ее при верховой езде, при прогулках на воде. Словом, он имел тысячу возможностей быть с нею наедине и, дабы оберегать королеву, занимал подле нее место более близкое, чем придворные дамы.

Поэтому понятно, какое огромное значение имела эта должность, в особенности если принять во внимание, что во дворце король был почти неотлучно при своей супруге, но на прогулках он уже не мог сопровождать ее, так как вследствие своей все увеличивающейся тучности не покидал дворца иначе как в экипаже.

Естественно, что весь двор с напряженным вниманием ожидал того момента, когда обер-церемониймейстер назовет этих двух лиц, имена которых до тех пор держались в строжайшей тайне. Король собственноручно вписал эти два имени лишь утром, пред тем как передать список обер-церемониймейстеру.

Не только двор, но и сам король с интересом ждал этого момента. По выражению лиц он хотел определить количество друзей и врагов обоих избранников. Одна только молодая королева была со всеми равно любезна; ее сердце билось совершенно спокойно и мерно, она не понимала значительности этого момента.