Владимир Малышев - Тень Справедливости. Тени уничтоженных империй. Книга I

Дойл дёрнулся и раскрыл глаза. Перед ним тлели остатки догоревшего костра, а за ним сидела Шайла, не отрывая взгляда от своих рук. Порезы и царапины исчезли с её лица, но синяки под глазами остались, делая её вид жалким и побитым. Дойл взглянул на её ладошки и заметил грубые шрамы. Ведьма сжимала и разжимала кулаки, видимо надеясь, что они пропадут.

– Ты пришла, – произнёс Дойл пытаясь подняться, но боль пригвоздила его к полу. – Я думал нам конец, а ты всех спасла. Спасибо.

– Я знала своё время и должное своё я выполнить успела, – было видно, что слова даются ей с трудом. – Ты проявил себя достойно и не жалел себя, других оберегая. Ты выполнил свой долг и путь открылся пред тобой.

– А если бы меня убили? – поинтересовался Дойл.

– Тогда твоё предназначение досталось бы другому, мой мальчик.

«Мой мальчик?! – возмутился Дойл. – Да за кого она меня принимает, эта девчонка! Да я старше её лет на восемь!» – а вслух произнёс:

– А сколько тебе лет?

– Не гоже благородному мужчине такой вопрос невинной деве задавать, – Шайла улыбнулась, но получилось как-то кисло.

Дойл попытался подняться, но свалился на тёплые шкуры прибитый болью, прострелившей всё его тело.

– Ты спину повредил себе и в силах я помочь, – пропела ведьма. – Снимай одежду, стесненье здесь не к месту, – и она начала помогать ему стягивать кольчугу вместе со стеганым нательником.

Дойл перевернулся на живот и открыл на обозрение свою широкую спину. Это был один сплошной тёмный синяк. Ведьма приложила к спине свои руки и надавила, Дойл крякнул, но внезапно боль отступила. Дочь Воронов по кругу массировала его спину, и возникающее под её ладонями тепло волнами растекалось по всему телу. Он почувствовал, как она надавила на позвоночник, раздался хруст и дышать стало немного легче.

– Сменили место своё твои кости, – сказала Шайла, вправляя очередное ребро, – но сломленными не были они. Теперь вставай, должно стать легче.

Дойл послушался и без труда поднялся, попрыгал и наклонился из стороны в сторону. Он протянул руку ведьме и помог ей встать. Затем оделся и выскочил на улицу. Ведьма вылезла следом. Дойл помог ей спуститься, так как заметил, что у неё с трудом передвигаются ноги. Он огляделся: со вчерашнего вечера мало что изменилось, везде валялись мёртвые тела и сколько их не выносили, улицы всё равно были просто устланы трупами. Лишь ворота были наспех завалены поломанными створками да брёвнами. Стена покосилась во множестве мест, крыши домов как ветром сдуло, а длинный дом представлял из себя нагромождение брёвен. Дойл прошёл чуть-чуть вперёд и почувствовал, что Шайлы нет рядом с ним. Он обернулся и увидел, как девушка скрылась за стеной разрушенной башни. Дойл последовал за ней. Он нашёл её сидящей на коленях и положившей руки корни векового дуба. Приблизившись к ней он присел на корточки рядом с девушкой.

– Это тоже твой дуб, так?

Она кивнула.

– Я так и понял. К нему мертвецы не смогли подойти. Я это заметил перед тем, как ты устроила местный конец света. Заметил бы раньше, залез бы на него, а не на эту башню.

Девушка никак не отреагировала.

– И всё же он меня спас: он поймал меня, когда я пролетал мимо, – Дойл задрал голову и увидел дорожку из поломанных сучков, теряющуюся где-то в кроне дерева.

Он напряг зрение и заметил то, от чего его сердце встрепенулось: из толстого сука торчал ведьмин нож.

– Подвинься, – потеснил он ведьму и ухватился за нижний сук.

Дойл лез вверх по пути вчерашнего падения. Через минуту клинок уже был у него в руках. «Да я везунчик, упасть с такой высоты и не свернуть себе шею», – Дойл посмотрел вниз, а от туда на него взирала Шайла, уже поднявшееся с колен. Он помахал её рукой и показал нож. Спуск занял в разы больше времени, чем вчера, но Дойл не спешил. Оказавшись на земле, он отдал девушке её нож. Она взяла его, покрутила клинок в руках и протянула Дойлу.

– Он служит тебе лучше, чем мне служил. Я резала им мясо, ты им творил спасение.

– Но он же твой. Такой приличный клинок не может быть простым оружием.

– Это был нож моего отца, теперь его тебе дарю я. Прими его. Ещё не раз сослужит он тебе.

Дойл не мог отказать в этой просьбе, но перед тем, как принять клинок он произнёс:

– Когда я увидел тебя среди толпы мертвецов, я решил, что это ты привела всю эту ораву. Я сжимал в руке этот нож и пообещал себе воткнуть его тебе промеж глаз, – Дойл опустил взгляд, ему стало очень стыдно, за свои мысли и слова.