Евгений Хацкельсон - Сумрачный гений. Повесть и очерки из истории военной авиации XX века

– Вы доктор Вильгельм Мессершмитт? – спросил американец.

– Да, – односложно ответил Вилли по-немецки.

– Вы член нацистской партии?

– Да.

– С какого года? – спросил француз.

– С 1933-го.

– Кто рекомендовал вас в НСДАП?

– Рудольф Гесс и Тео Кронейс.

– Вы вступили в партию Гитлера согласно своим убеждениям?

– Вы хотите спросить, являюсь ли я убежденным национал-социалистом? Нет.

– Тогда почему вы примкнули к нацистскому движению?

– Я к нему не примыкал.

– Но позвольте! – удивился француз. – Вы же добровольно вступили в партию, да еще по рекомендации самого Гесса, который был вторым в ней человеком.

– Видите ли, – Вилли снял очки и протер их носовым платком, – я в то время почти совсем не интересовался политикой. Все мои мысли занимали только летательные аппараты. У меня была своя фирма «Мессершмитт АГ». Но вы же знаете, что творилось в Веймарской республике! Никакой стабильности, гиперинфляция, кризис за кризисом. А потом к власти пришла НСДАП и навела в экономике порядок. У всех была работа, компании получали госзаказы. Я сам не голосовал за нацистов, я вообще не ходил на выборы.

– Но вы были членом СС, – сказал англичанин

– Нет! – твердо возразил Мессершмитт, – я никогда не был членом этой организации. Просто мой партнер Тео Кронейс в 1932-ом году сам принес мне на завод членский билет спонсора СС. Он и убедил меня, что благодаря этому я смогу легче получать заказы на разработку новых самолетов от объединенного Министерства авиации, отвечающего одновременно и за авиационную промышленность, и за военно-воздушные силы.

– Но ведь это было еще до 1933-го года. Не так ли? – уточнил француз. – Гитлер еще не пришел к власти.

– Да, но в Министерстве авиации ключевые посты уже занимали видные члены СС и СА. От них зависело, кто получит заказы. И Тео Кронейс намекнул мне, что, к примеру, Хьюго Юнкерс имеет небольшие шансы именно из-за его явной антипатии к нацистскому движению.

– А вы симпатизировали нацистскому движению? – француз так и уперся в него взглядом.

Видимо, он из французского сопротивления, подумал Мессершмитт, или из команды генерала Де Голля.

– Да, я симпатизировал движению, – Вилли выдержал его взгляд, – и могу объяснить почему.

– Объясните!

– Страны-победительницы в Первой мировой войне, ввергли Германию в состояние разрухи и хаоса. Версальский мирный договор был несправедливым и грабительским!

Произнося эти слова, Вилли сурово посмотрел на француза, потом на англичанина. Американец еле заметно усмехнулся.

– Унизили целую страну, – продолжал Мессершмитт, – довели до отчаяния людей. Разве такое может пройти бесследно? Гитлер выходил на трибуну и говорил такие вещи, которые находили отклик в душах немцев, которые Англию и Францию воспринимали как реальных врагов своего отечества. Тем более, все было так плохо в экономике. Да мы были готовы самому дьяволу поверить, лишь бы он нас вывел из этого безнадежного тупика. И я тогда думал точно так же, господа.

– А что вы думаете теперь? – спросил американский полковник.

– Теперь я думаю, что Гитлер и его окружение обманули немецкий народ и завлекли его в ужасную пропасть, – с горечью сказал Мессершмитт.

– А вы сами разве не были в окружении Гитлера?

– Что вы, я его видел всего несколько раз.

Доктор Мессершмитт замолчал, вспоминая, как он впервые увидел Гитлера. Это было в Мюнхене, в 1930 году. Его друг Тео Кронейс позвал его на выступление лидера партии, которое должно было пройти в одном из городских концертных залов.

Адольф Гитлер в начале 30-х годов

Вся улица перед залом была оцеплена полицейскими. Это свидетельствовало о важности момента. Тео провел Мессершмитта в большой зал, где Рудольф Гесс тепло с ним поздоровался и сказал: «Скоро нам понадобятся ваши новые скоростные самолеты в больших количествах» . Гесс был в прошлом военным летчиком, он знал толк в авиации и до сих пор частенько сидел за штурвалом. Всегда вежливый, улыбчивый и доброжелательный Гесс был симпатичен Вилли. На нем была тщательно выглаженная коричневая рубашка и черный галстук, к которому был приколот круглый золотой значок с изображением черной свастики на красном фоне. Свастика была повсюду. По стенам свисали красные флаги с белым кругом посредине, в котором была свастика.