Евгений Хацкельсон - Сумрачный гений. Повесть и очерки из истории военной авиации XX века

Его самолеты были для него, как дети. Мессершмитт всегда считал, что истинный художник относится к своим творениям, как хороший родитель относится к своим детям. Для писателя это его книги, для архитектора – здания, для живописца – картины, а для авиаконструктора – его летательные аппараты. И этот добротный транспортный самолет, который, натужно гудя моторами, переносил его сейчас через Ла-Манш, тоже чье-то выстраданное детище. Слава богу, подумал Вилли, «Дуглас» – машина надежная, и боевые действия над проливом больше не ведутся. От самого момента рождения замысла, воплощенного в наброски, и до запуска в серийное производство новой крылатой машины конструктор переживает богатейшую гамму связанных с нею чувств. Тут и надежда, и отчаяние, честолюбивые мечты, и разочарования, радость открытий и упрямое желание непременно докопаться до сути проблем, которых так много возникает на тернистом пути создания нового самолета. Ме-110 был его гордостью и любимым «ребенком».

Идея дальнего истребителя, который мог бы перехватывать вражеские бомбардировщики на отдаленных рубежах, а также сопровождать свои стратегические бомбардировщики, родилась еще в 1934 году. Bf-109 для этих целей не годился: слишком короткий у него был радиус действия. Тут нужна была машина, которая может взять вдвое больше топлива. Поначалу напрашивался вариант укрупненного «сто девятого». Однако более массивный самолет требовал и более мощных двигателей, поэтому пришлось в дополнение к основному двигателю в фюзеляже снабдить его еще двумя моторами, подвешенными под крыльями в мотогондолах. В результате тяжелый истребитель стал смахивать на бомбардировщика. Это сходство еще более усилилось, когда самолет снабдили местом для стрелка-радиста с оборонительным пулеметом, внутренней подвеской бомб и двухместной кабиной экипажа. Вместо одного киля самолет после долгих колебаний конструкторов был снабжен раздвоенным килем с двумя шайбами на концах, чтобы стрелок-радист мог беспрепятственно вести огонь назад. Благодаря раздвоенному хвосту, во время войны с СССР его «сто десятый» часто путали в воздухе с русским пикировщиком Пе-2 конструкции Петлякова. В носовой части фюзеляжа Вилли решил установить целую батарею из шести неподвижных пулеметов. Когда дело дошло до серийного выпуска, самолет был вооружен четырьмя пулеметами в носу, двумя авиационными пушками калибра 20 мм и подвижным пулеметом стрелка-радиста для защиты от истребителей врага задней полусферы.

Тяжелый истребитель Me-110

В результате получился уже не просто истребитель, а дальний истребитель-бомбардировщик, который мог выполнять функции разведчика и перехватчика. Министерство авиации заказало семь его первых предсерийных экземпляров, когда рабочие чертежи ушли в производство, а уже в мае 1936 года штатный пилот завода поднял в воздух первый готовый самолет, который вел себя отлично. Так на свет появился Bf-110, который позднее получил наименование Me-110, когда было решено, что все немецкие самолеты будут именоваться по первым буквам фамилий их создателей. Аналогично и Bf-109 стал называться Me-109. «Сто десятый» был в целом удачным и эффективным самолетом, если его использовали по назначению. Он был хорош в борьбе против бомбардировщиков и, особенно, в качестве ночного истребителя, когда его в кромешной тьме наводили на английский «бомбер» наземный и бортовой радары. Тут его огромная огневая мощь и большой запас топлива были очень кстати. Более пятидесяти модификаций было у этой машины, и Вилли гордился тем, что именно его Me-110 стал основным защитником немецких городов от англо-американских воздушных террористов. А вот в качестве дальнего истребителя сопровождения во время воздушной битвы с Англией он оказался куда менее эффективным, поскольку драться на равных с более быстрыми и маневренными «спитфайрами» не мог. Тут был нужен его «старший брат» – Me-109. Но тот, увы, так далеко залететь не мог. В результате «сто десятые» не могли толком защитить от английских истребителей не только сопровождаемые ими «юнкерсы», но и самих себя. Потери были очень большими, и в целом «Битва за Англию» была немцами проиграна.

«Дуглас» продолжал лететь через Ла-Манш, который стал когда-то ареной массовых и жестоких воздушных схваток между британскими и немецкими летчиками. Мощные двигатели работали ровно. Глядя на пропеллер самолета, его важный пассажир заметил, как вдали прошла пара «спитфайров» и нырнула в облака. Теперь повсюду в небе лишь «спитфайры», «харрикейны», «мустанги», «аэрокобры», «боинги», «яковлевы», «ильюшины», «петляковы», «туполевы» и «лавочкины»… Не летают больше «мессершмитты», «юнкерсы», «дорнье» и «фоке-вульфы». Безвозвратно ушло время немецкого господства в воздухе, к которому он приложил свою руку. Вспомнив кратковременную, но жестокую воздушную войну с Британией, Вилли подумал, что это было первое по-настоящему жесткое сопротивление, которое встретило Люфтваффе после серии блестящих побед, начавшейся на рассвете 1 сентября 1939 года с нанесения массированного воздушного удара по польским военным аэродромам.