Михаил Ишков - Марк Аврелий

– Не надо хамить, Бебий. Если даже я прикажу тебя пытать, я не унижусь до оскорблений.

– А что, до сих пор погуливает? – запросто спросил Бебий.

Марк опустил голову.

– Теперь нет, но…

– Так разведись с ней, Марк! Ты же повелитель мира. Одного твоего слова достаточно…

– И ты туда же. Все, как один, твердят – разведись, разведись! Словно забыли наш закон, что в этом случае я буду обязан вернуть приданое. А приданым в данном случае что является?

Бебий пожал плечами.

– Государство, глупый ты человек! – воскликнул Марк. – Ее отец дал ей в приданое Рим. Выходит, я должен отказаться от власти?

Наступила пауза. Бебий подошел ближе к императору, обнял его за плечи, заглянул в глаза. В свою очередь, обнял его и Марк. Дернувшийся было к перебежчику, наполовину обнаживший короткий меч Сегестий опустил руки и вновь также неумело перекрестился.

– Крепись, Марк, – наконец выговорил Бебий. – Узнаю тебя, прежнего. Милый мой зануда, искатель добродетели.

Ни чуточки не изменился. Все должно быть по правде, по закону, иначе хаос, кровь, гибель.

Никак нельзя развестись и сохранить власть!!!

К тому же ты любишь ее. Крепись, божественный. Я без смеха. Таким, как ты, надо родиться. Ты явлен людям в качестве примера. Глядя на тебя, каждый имеет возможность убедиться – на любой должности можно жить по правде, по закону, по основоположениям. И жить достойно. Ты философствуешь, словно дышишь.

Ты все еще исправляешь себя?

Помнится, в юности ты искал способ, который помог бы тебе избавиться от дурных страстей и прожить в обнимку с добродетелью. Еще в ту пору я смотрел на тебя и удивлялся – зачем тебе это? Теперь удивляюсь еще больше – ты все такой же. Все жаждешь совершенства?

Марк не ответил, только порывисто вздохнул.

Бебий развел руками.

– У Эпиктета были одни штаны, понятно, по какой причине он начал философствовать. Диоген пропивал все, что попадало ему в руки, поэтому он, как разумный человек, провозгласил, что человеку следует довольствоваться необходимым. Лишнее для человека обуза. У Зенона была кривая шея – то ли в драке повредили, то ли уродился таким, – вот он и выдумал, что его малюсенькое ведущее есть часть великого разума. Той же пневмой одухотворяется, по тем же установлениям живет.

– Разве не так?

– Так-то оно так, но что такое ваш разум, логос, все пронизывающее и все одухотворяющее дыхание? Всего лишь частички Создателя. Какие-то, пусть даже и важные, его воплощения. Вы же словно дикие германцы, бьющие поклоны деревяшкам и камням, уперлись в одну из его ипостасей и провозгласили – вот где истина! Вот почему ваш логос представляется каким-то неполным, несвязанным, отвлеченным.

Он существует исключительно для себя самого. Следовательно, он недостаточен для описания всего бытия. Если он безразличен к человеку, нужен ли он человеку?

– А ваш галилеянин?

– А наш галилеянин есть Христос. Это пример, если угодно, доказательство того, что Господь велик, он любит нас, страдает за нас, жаждет, чтобы мы стали лучше, обещает награду.

Он здесь, – Бебий обвел руками помещение. – Он рядом со мной, с тобой, Феодотом, Сегестием.

Господь смотрит на нас добрыми глазами, Марк. Он смотрит глазами Христа. Отворачивайся не отворачивайся, но этот взгляд поддерживает тебя, дарит надежду. Этот взгляд способен простить. Надо только отдаться ему.

А кого может простить твой логос ?

Он холоден и слеп. Рассказывают, что Эпафродит, хозяин Эпиктета, отличался жестокостью и ради забавы или из зависти принялся скручивать ему ногу особым орудием. Эпиктет оставался спокойным и только предостерег мучителя: «Ты сломаешь ее». Когда же это действительно случилось, Эпиктет – героический, следует признать, человек, – также спокойно добавил: «Ну вот, ты и сломал». Твой дружок Цельс в сочинении против моих собратьев, спрашивает: «Почему ваш Христос, испытывая страшные мучения, не произнес таких прекрасных слов?»

Наш Бог молчал, Марк, и это еще прекраснее.

Он только смотрел , Марк. Его глазами Господь глядит на мир, на людей. Вот в чем и состоит ведущее, следовать которому призывали Зенон, Хрисип, Эпиктет.

Он замолчал.

Наступила тишина. Наконец Бебий нарушил ее.

– Ты можешь подвергнуть меня пытке, но я скажу то же самое – Ариогез намерен развернуть твои легионы тылом к Карнунту. С этой целью он постарается выманить тебя из лагеря и отправить маршем на помощь Аквинку. Это все, что я знаю. А теперь мне пора, я хочу вернуться.