Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. II. На руинах империи гуннов

Не отыскав в своей памяти ничего схожего, спросила она у своего возлюбленного про то, откуда эти чудные строчки, и тогда впервые она услышала имя библейского царя Соломона.

Не сразу женщина связала это имя с Сулейманом, чьи таинственные заклинания были вырезаны на кольце, хранящемся у нее. Догадка вдруг пришла, как озарение…

Едва заметная усмешка тронула потрескавшиеся губы странника, и он после недолгого молчания, собрав в памяти то, что было ему ведомо, негромко заговорил:

– Царь иудеев Соломон был сыном Давида от Бат-Шевы, третьим по счету еврейским царем. Не достиг он еще самого расцвета человеческого века – ему не было и сорока пяти лет – а слава о его мудрости и о его красоте, о великолепии его жизни и пышности его двора разлетелись далеко-далеко за пределами Палестины…

В Ассирии и Финикии, в Верхнем и Нижнем Египте, от древнейшей Тавриды и до Йемена, на побережье Черного моря и на всех островах Средиземного моря – повсюду люди с удивлением произносили его имя, потому что подобного ему между царями во все дни его не было…

В лето 480 по нисшествию Израиля, в четвертый год царствования своего, предпринял царь евреев сооружение храма господня на горе Мориа и постройку великолепного дворца в Иерусалиме.

Восемьдесят тысяч самых искусных камнетесов и семьдесят тысяч носильщиков беспрерывно работали в горах и предместьях города.

Десять тысяч дровосеков посменно отправлялись в Ливан и валили там кедр. Тысячи людей вязали плоты, и сотни моряков сплавляли их морем в Иаффу, где их обделывали тиряне, искусные столяры…

«Нет-нет, не то, все это не то!» – говорили, кричали женские глаза, и проницательный дервиш остро прочувствовал, понял ее самые затаенные желания. Он незаметно опустил многие страницы из жизни царя иудеев, пролистав разом немало страниц из его жизни. Сгладив все временные разрывы, Хаджи Хасан поведал:

– Настало время, и царь Соломон достиг могущества, которого не знал еще до него ни один правитель в мире. Чего бы пронзительные и проницательные глаза царя ни пожелали бы, он ни в чем и никогда не отказывал им и не возбранял сердцу своему никакого веселья…

Затаившая дыхание, женщина интуитивно почувствовала, что они подходят к самому интересующему ее моменту.

– Было у царя семьсот жен и триста наложниц…

– Ах! – невольный вздох изумления вырвался из женской груди.

О, Аллах! Разве может она себе представить оное? О чем, о каком же благочестии можно еще говорить? Блуд и беспробудное распутство. Сие есть грех, тяжкий грех – слушать подобные развратные речи. Ей следует прервать слова почтенного странника. Но она не в силах…

– Да-да, ханум, именно столько, говорят, было у него жен, не считая рабынь и наложниц. И всех их очаровывал своей любовью Соломон, а потому как дал ему Господь такую неиссякаемую силу страсти, какой не имелось у людей обыкновенных…

Бесстрастным голосом дервиш рассказывал о том, что любил царь евреек белолицых, черноглазых, красногубых хеттеянок за их яркую, но мгновенную красоту, что столь рано и прелестно расцветает, а потом стремительно вянет, как цветок нарцисса.

Любил он смуглых, высоких, пламенных филистимлянок с жесткими и курчавыми волосами. Они носили на кистях рук звенящие из золота запястья, золотые обручи на плечах, а на обеих щиколотках широкие браслеты, соединенные друг с другом тонкой цепочкой…

Любил он нежных, маленьких, гибких аммореянок, сложенных без упрека. Верность и покорность их в любви вошли в пословицу. Женщин любил из Ассирии, искусно удлинявших красками свои дивные глаза.

Любил царь желтокожих египтянок, неутомимых в любви и столь же безумных в ревности, сладострастных вавилонянок, у которых все тело под одеждой гладко, как мрамор, ибо они особой пастой истребляли на нем все волосы…

Обожал царь дев из Бактрии, красивших волосы и ногти в огненно-красный цвет и носивших на себе тонкие шальвары, хрупких женщин с голубыми глазами, с льняными волосами и нежным запахом кожи, коих ему привозили с полуночных стран, и язык коих был никому непонятен. Кроме того, царь любил многих дочерей Иудеи и Израиля…

– О, Аллах! – прошептали женские уста, не в силах осознать все это, услышанное собственными ушами.

– А также разделял царь ложе с Балкис-Македа, царицей Савской, что превзошла всех женщин мира своей красотой, мудростью, богатством и разнообразием искусства в страсти. Иудей совершенно покорил ее своим умом и находчивостью, заставив пройти по зеркалам, уложенным на землю, и приподнять свои нижние юбки…