Еще одной интересной чертой царя было умение посочувствовать чужой беде, поддержать в беде кого-либо, он также считал это частью своего долга, как православного царя. Мягкий и отзывчивый характер царя только способствовал этому.
Во время русско-польской войны 1654—1667 года, которая, особенно на позднем этапе, часто велась с обеих сторон с жестокостью, царь то и дело пытался приструнить слишком «разгулявшихся» воевод и казаков, требуя, чтобы те «животы щадили», местных жителей в плен не брали, и не грабили.
Удивительно смотрятся действия русского царя на фоне того, что творят последыши Адольфа Гитлера на Юго-Востоке Украины, бесчинствуя и уничтожая свой народ, посмелевший только мыслить иначе, чем юродивые, находящиеся во властных структурах не состоявшегося государства! До какого цинизма можно было дойти, с одной стороны говоря о приверженности к демократии, а с дугой, подвергая мирное население артобстрелам и бомбардировке с воздуха, беря в осаду города и разрушая полностью систему жизнеобеспечения. Лишь за то, что они высказались за свободу пользования родным языком и хозяйственной автономии.
Увлеченный многими новинками, приходившими из-за границы, царь то и дело позволял себе смотреть сквозь пальцы на старинный московский уклад жизни, и даже нарушал его. Не терпящий, когда кто-то при нем лично испытывает неудобства или стеснения, второй Романов начал ослаблять строгости и пышности придворного церемониала, если это не касалось демонстрации величия государства или дипломатических дел. Царь запросто ездил и ходил вечерами по Кремлю, в котором тогда еще располагались дворы важнейших бояр, а то и по окрестным московским улицам, наведываясь к знакомым дворянам. В питье Алексей не злоупотреблял, но в тесном кругу вечерней пирушки мог и приложиться. После того, как в 1654—56 годах царь во время военных походов на запад побывал в Полоцке, Вильно и иных городах, он произвел некоторые перестановки в своих покоях. Например, он ввел в русский обиход обои, поставил у себя первые образцы «немецкой», т.е. европейской мебели. В украшении его деревянного дворца в Коломенском появились элементы европейского барокко.
Дальше – больше. В конце своего правления Алексей Михайлович начал ездить по Москве и ее окрестностям не в русском возке, а в немецкой карете. В самой Москве при нем значительно увеличилось число иностранцев, они чаще стали появляться при царском дворе.
Внутренняя политика Алексея Михайловича Романова была продуктивной. Царь проводил нужные и понятные реформы. Сравнение жизни с зарубежной заставляли задумываться над тем, что отставание, вызванное долгой и разрушительной смутой, требует осмысленного и адекватного реформирования внутренней жизни страны. А для этого следовало опереться на умных, способных людей. Он первоначально прислушивался к мнению бывшего своего дядьки Бориса Ивановича Морозова, но вскоре и сам стал принимать самостоятельное участие в делах. А выбор помощников всё чаще останавливался на лицах незнатного происхождения. Впрочем, для государя происхождение подданного не имело решающего значения. Царь смотрел сквозь пальцы на происхождение и родовитость своих подданных, если считал таких людей полезными себе. И всё же, в делах управления государством царь Алексей соблюдал до мелочей «чин», внешний контроль и «благолепие», но порой слишком сильно опирался на приказную бюрократию и своих приближенных. Сам Алексей Романов просто-напросто считал, что в обязанности царя не входит заниматься самому деталями осуществляемого действия – достаточно дать направление. Одной из черт его характера стала потребность во всех случаях раздавать советы и наставления. Царь должен исполнять свои обязанности православного государя, обязательно отвечать на явные угрозы своей державе, но работать с бумагами и с конкретными делами, прорабатывать все мелочи – это дела дворян, их служба. Первое, на что обратил внимание молодой царь, так это несоответствие законов реальностям жизни. Они, попросту говоря – устарели, стали неэффективными а о создаваемых вместо законов указах и наказах, появляющихся в указной книге, зачастую, знали только чиновники. Это приводило на практике к различным толкованиям их. Следовало создать свод законов, рассмотреть и принять его представителями общественности. Для выработки проекта Уложения была создана специальная комиссия во главе с князем Н. И. Одоевским. В неё вошли князь Семён Прозоровский, окольничий князь Фёдор Волконский и два дьяка – Гаврила Леонтьев и Фёдор Грибоедов. А 1 сентября 1649 года началась практическая работа Земского Собора. Собор проходил в широком составе, с участием представителей посадских общин. Слушание проекта Уложения проходило на соборе в двух палатах: в одной были царь, Боярская дума и Освященный собор; в другой – выборные люди разных чинов.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу