Петр Котельников: Распятая истина. Правдивая история Украины

До пятилетнего возраста молодой царевич Алексей оставался на попечении у царских «мамок». С пяти лет под надзором боярина Бориса Морозова стал учиться грамоте по букварю, затем приступил к чтению Часослова, Псалтыри и Деяний святых апостолов, в семь лет начал обучаться письму, а в девять – церковному пению. У царевича к двенадцати годам жизни была своя маленькая библиотека: «Лексикон» и «Грамматика», изданные в Литве, а также «Космография».

Для того времени мальчик Алеша был довольно просвещенным, любил читать книжки, был вдумчив и миролюбив, был хорошо развит физически. Но управлять государством в одиночку, он, естественно, не мог.

Пока к словам матушки своей прислушивался. Через два года после вступления на царство умерла мать царя Евдокия Стрешнева.

Помогать юному царю в сложном деле управления государством стал опять-таки его дядька – боярин Борис Морозов, который первоначально и правил за него.

Алексей отличался православным благочестием: строго соблюдал посты и посещал церковные службы. Глубоко веря в милости Спасителя, не забывал отрок и о делах дьявола, рождавшим и разносившим зло по миру христианскому.

Особенной слабостью царя, сопровождавшей его в течение всей жизни опасение порчи и отравы. Это опасение сделало царя невероятно подозрительным и мнительным. Ещё в раннем детстве Алексей наслышался всяких небылиц о «дурном глазе», «парче» и колдовстве, в первую очередь от своих родителей. Не уступал им в этом и боярин Борис Морозов. Он через слуг многочисленных следил затем, чтобы люди, знавшиеся с ведунами и колдунами, не проникли в Кремлевский дворец. Если таковые попадались, то их допрашивали с особым пристрастием.

Что бы ни случилось во дворце, самое пустяковое происшествие, любая находка или самая мелкая пропажа, царь, когда ему об этом докладывали, подозревал умысел против своего здоровья, попытку «испортить его или околдовать.

…11 августа 1671 года произошло событие, заключавшееся в том, что «комнатная бабка» Марфа Тимофеевна, помогавшая поварихам на царицыной половине, позволила себе самовольно взять щепотку обычной соли…

Тут же она была взята под стражу и «расспрошена»! Дело было отнесено к разряду, так называемых, «государственных верхних дел», поскольку касались здоровья и жизни царя или кого-нибудь из членов его семьи, проживавших в «Верху» – верхних кремлевских палатах.

Бабка Марфа объясняла проводящему дознание, что пришла она к «мыленке» (умывальная комната) государыни царицы и увидела близ мыленки «дохтурицу», которая принесла на серебряном блюде белые грибы для царицы и поставила их на стол.

Большая любительница печеных грибов, бабка, в отсутствие дохтурицы украдкой взяла со стола шепотку соли, чтобы посолить гриб, который она собиралась тоже тайно взять с блюда и испечь в той самой печи, где пеклись кушанья для царицы.

Тут, на беду бабки, вернулась дохтурица, заметила действия бабки Марфы и спросила:

– Что там у тебя в горсти?

Марфа вместо того, чтобы тут же сознаться, поспешила в мыленку, чтобы высыпать соль в шайку с водой. В это время в мыленке находилась верховная боярыня Анна Леонтьевна Нарышкина. Бабка Марфа так испугалась грозной боярыни, что дрожащая рука высыпала соль не в шайку, а наземь, подле неё.

За щепотку соли виновную подвергли чудовищным пыткам. Старуха была «поднята на дыбу» и весела на ней, и была «расспрошивана накрепко» не имела ли она какого дурного умысла?

Бабка, в муках корчась и горькие слёзы проливая, отвечала:

– Я про государыню царицу всегда делаю кислые шти, а хитростей никаких на мне нет и не было. Работаю им, государям, тринадцать лет.

Но и после этого она была «к огню приложена и всячески стращена». Марфа, не смотря на боль великую, на все вопросы твердила одно и то же. Потом, после пыток, бабку отвели на Житный двор и там она была посажена в приказной избе под караул

Дальнейшая судьба бабки Марфы не ясна. Во всяком случае, во дворец она не вернулась…

Да, «тишайший» государь в боязни своей перед ворожбой, которая повредить здоровью его могла, на лютость великую был способен:

…В мае 1675 года, встав по утру в добром настроении и испив ковшик кваса медвяного, велел пред очи его царские предстать воспитателю наследника царевича Федора князю Куракину Федору Федоровичу. Князь Куракин на зов государя явился. Тут же ему тайным советником царя думным дьяком Ларионом Ивановым указ государя был зачитан: