Виталий Новиков - До конца света и после. Роман

Посольство возглавлял пожилой игумен одного из новгородских монастырей Савва. Его сопровождали семь монахов.

Послы прибыли в Москву и сразу же отправились в Кремль в великокняжеский дворец.

Княжеский слуга в синем расписном платье и дорогой шапке с собольей оторочкой встретил надменно послов:

– Придётся ждать, когда великий князь соизволит вас принять.

Слуга провёл послов в палату, где велел ждать княжеского призыва.

Послы стояли больше получаса в пустой палате. Один монах из посольства бросил взгляд полный надежды на лавку у стены. Савва тоже посмотрел на лавку.

Двери палаты, откуда пришли послы, отворились и двое молодых слуг князя подстриженных под горшок подошли к лавке, взяли её и вынесли из палаты.

Савва насторожился, поняв, что это был нехороший знак.

Так послы простояли больше четырёх часов. За окнами стемнело. В палате горели свечи, принесённые княжескими слугами. Наконец из дверей, ведущих в приёмную палату великого князя, вышел княжеский слуга в синем платье, встречавший послов.

– Сегодня великий князь не сможет принять дорогих новгородских гостей.

Послы ночевали в доме, где останавливались новгородские купцы. Новгородцы, жившие в Москве, сообщили послам о враждебных настроениях московского правительства по отношению к Новгороду.

На следующий день посольство отправилось в Свято-Данилов монастырь. Послы молились в главном храме монастыря. Савва сделал низкий поклон перед ликом Христа.

– Упаси, Господи, от войны и несчастий русскую землю.

Позади послышался шум открываемых дверей храма.

– Ах, вот они где гости мои дорогие. – Савва не знал голоса великого князя, но сразу же догадался чей это голос.

Иван вошёл в церковь с друзьями и ближними боярами. Всего его сопровождали двенадцать человек.

Иван остановился перед иконостасом, перекрестился и поклонился. Сопровождавшие его сделали то же.

– Храни Господи великого князя московского. – Савва перекрестил Ивана.

– Храни Господи русскую землю. – Иван повернулся к иконам, снова перекрестился и сделал поклон.

Иван снова стал перед Саввой.

– С чем пожаловали, гости дорогие?

Савва явно расслышал в голосе князя ёрнические нотки.

– Хотим получить от тебя, великий княже, грамоты о безопасности проезда по твоей земле посольства нашего архиепископа.

– О безопасности? Я не ослышался? С каких это пор архиепископ новгородский стал бояться ездить по русской земле? Или что, в Новгороде меня принимают за разбойника? Дорогие послы, мне это очень не нравиться. – Иван отошёл чуть в сторону от архиепископа. – Феофил должен был сам немедленно явиться для утверждения в своём сане в Москву к митрополиту Филиппу. И… И, что это за дерзость, когда представители моей отчины являются ко мне, будто чужестранные послы!? Жители моих отчин могут ездить по моей земле без всяких грамот.

Посольство покинуло Москву.

В доме новгородского архиепископа собрался совет. Кроме архиепископа были самые знатные бояре вольного города. Самыми главными считались Борецкие: вдова мать – Марфа и её сыновья Дмитрий и Фёдор. За столом сидели пятнадцать человек. Стол был накрыт скромно: рыба, хлеб, немного хмельного напитка в кувшинах, маленькие чарки, немного фруктов. Горели три толстые свечи, установленные на столе. У стола стоял Савва.

– Значит, он назвал Новгород своей отчиной? – произнёс подавленно Феофил.

– Именно, – подтвердил Савва.

– Как же быть нам? – Феофил имел крайне растерянный вид.

– Войны не избежать, – сказал Дмитрий и залпом выпил чарку хмельного напитка.

– Выдюжим ли? – усомнился архиепископ.

– Иного пути у нас нет, или тебе не дорога воля города нашего? – Дмитрий зло улыбнулся.

– Псковичи присылали послов, – сказал Фёдор Борецкий. – Москва уже договорилась с Псковом совместно вести военные действия против нас.

– Чего же хотят эти псковичи? – спросила Марфа.

– Они не хотят воевать, – сказал Фёдор. – Они хотят выступить посредниками в мирных переговорах.

– Может быть они дело говорят? – Архиепископ повернулся в сторону Саввы и сказал ему: – Ступай.

– Миру с Москвой не бывать, – сказал Дмитрий.

Весна пришла в Новгород. Только-только растаял снег во дворах и деревянных городских мостовых. В голубом небе кричали о чём-то на своём языке птицы.

На главной городской колокольне зазвонил колокол. Звон этот был знаком каждому новгородцу. Эти звуки были похожи на призыв к чему-то великому, чему-то очень важному. Услышав эти звуки, каждый новгородец чувствовал необыкновенный подъём в душе. Он знал, что он пусть и простой ремесленник или торговец, но, тем не менее – он свободный человек и он должен решать свою судьбу и своих детей. Как он решит, так и будет. Знать должна была опираться на поддержку простых новгородцев и тратила на это разные средства. Так из века в век поддерживался относительный социальный мир, изредка прерываемый разграблением бояр-богачей, как правило обвинённых в предательстве по отношению к Новгороду.