Петр Котельников - Мы роду православного. Котельниковы

Полина Максимовна (Пелагея) старшая из сестер Мелиховых не долго миловалась с любимым, белогвардейским офицером. Приходили красные, она с узлами бежала к родителям, приходили белые – те искали защиты у дочери. Муж оставил ее вдовой, неизвестно где сложив голову. Осознав потерю мужа, вышла замуж во второй раз за бывшего матроса-механика, Моршнева Якова Ильича. Полина Максимовна никогда не работала, была безграмотной женщиной, в меру упитанной с приятным открытым лицом. Полина Максимовна была невероятно добрым человеком. Стоило какой-нибудь сестре сказать, что ей понравилась какая-нибудь вещь, и она тут же говорила:

– Тебе нравится, возьми!

Я никогда не слышал, чтобы она повысила голос. Если она чем-то была недовольна, это выражалось полным молчанием, лицо становилось тусклым, глаза утрачивали свой блеск. Яков Ильич был среднего роста, крепко сложенным мужчиной, с сильными руками и плоской грудью, на голове у него блестела огромная лысина. Ел он всегда неторопливо, все подряд. Мог, есть невероятно горячую пищу и пить почти кипяток. Этим он пользовался, когда на стол ставилась миска с только что извлеченными из кастрюли варениками, Он начинал рассказывать, о чем ни будь интересном, мы раскрывали рты, а вареники тем временем исчезали. На наши возмущенные возгласы он отвечал невинно:

– А я думал, что вам они не нравятся!

Мы, дети, пытались ему «отомстить», брали тесто у взрослых и лепили вареники, начиняя их перцем, смесью творога и горчицы, или просто солью, подкладывая их в его тарелку. Он невозмутимо съедал, словно не замечал подвоха. У Якова Ильича были золотые руки, он мог из любой брошенной вещи сделать игрушку, что и стало его подспорьем в работе. Он покупал на рынке развалившийся шкаф, металлическое изделие и превращал всё в добротное.

Единственным ребенком в семье была дочь, Таисия,1926 года рождения. Не было никого среди детей всех родственных семей, которых так бы баловали как Тасю (так по-домашнему ее называли). Привычка вседозволенности у Таси сохранялась и тогда, когда они приходили к кому ни будь в гости. Тогда было принято развешивать по стенам фотокарточки близких людей в рамках. Тася требовала их снять со стены, чтобы она ими поиграла. Такая же бесцеремонность была и в отношении икон. В случае отказа Полина Максимовна начинала торопливо собираться домой: «Пойдем доченька!» и уходила, уводя с собою упирающееся чадо.

Впервые они прибыли к нам в Керчь в 1933 году, спасаясь от голода. Яков Ильич устроился на Брянский (Керченский металлургический завод). Возвращался с работы, черный от копоти и долго отмывался водой с хозяйственным мылом. Семья была огромная, потребность в воде тоже, а вот воду не всегда можно было обнаружить в ведрах. Воду брали на фонтане (крытый крошечный павильон с окошком) Через лоток подавали деньги, копейку за ведро воды, потом вращали огромное колесо и из трубки в ведро лилась прозрачная чуть солоноватая, жесткая жидкость, так называемая «керченская вода». Вращение колеса стопорилось изнутри, что исключало возможность хищения воды. Вечером павильон закрывался на замок, поэтому достать воду в позднее время было проблематично. Снабжение водой входило в обязанность моих молодых тетушек, но им ведь, естественно, хотелось погулять, и они о воде часто забывали. Яков Ильич решил их проучить. Он принес пакет с отличной керченской сельдью. Девушки накинулись на нее, не оставив и хвостика. Как всегда, они отправились гулять на приморский бульвар, а Яков Ильич вылил из ведер воду, оставив моей матери графин воды для нее и меня, тогда маленького ребенка. Поздно вечером вернулись девушки с гуляний. Ночью то одна, то другая тарахтели кружками по пустым ведрам. Рано утром они с ведрами помчались к фонтану. Перебоев с водой у нас не стало. Через некоторое время семья Моршневых переселилась в каморку у самых ворот этого же дома, а потом, уступив ее Ирине Максимовне Мальцевой, младшей сестре моей матери и тети Полины, перебралась во двор, принадлежащий Дементеевым по ул. Правой Мелек-Чесме. (Мелек-Чесме называлась речка, делящая улицу на правую и левую половину) Там они проживали долго, до 1939 года, и уступив квартиру Мелиховым, уехали на Донбасс, в гор. Харцизск. Их дочь, Тася, осталась у нас, к тому времени вернувшимся в Керчь, о чем я расскажу ниже, когда перейду конкретно к истории своей семьи. Весь период Второй Отечественной войны мы ничего о них не знали. Появилась тетя Полина с дочерью Тасей у нас весной 1946 года, приехали они на месяц, который мне запомнился тем, что в нашей семье на столе стали ежедневно появляться в большом количестве тонкие блины с различной начинкой.