Даниил Калинин: Памяти подвига

Подступаю к копающемуся у мёртвого автоматчика штатскому. Он, видя меня, представляется первым:

– Боец истребительного железнодорожного батальона Азарин! Пришли с добровольцами к вам на помощь! Разрешите забрать автомат?

– Командир роты, Старший лейтенант Белик! Пистолет-пулемет. Ваш трофей по праву. И спасибо братцы, вы вовремя.

Крепко жму руку, ответное рукопожатие такое же сильное. Глаза спокойные, видно крепкий парень.

Бой продолжается. Более плотным становиться немецкий огонь, а третий взвод замолкает, как недавно второй – их позиции давит танк. Это самый напряжённый момент – рота ещё держится, ещё контратакует, но у врага обозначилось явное преимущество. Ещё чуть-чуть, и они прорвутся…

Сильный взрыв сотрясает землю. На позициях третьего взвода яркая вспышка; взлетает в воздух башня тройки: наши молодцы его таки поджарили! Над окопами повисает дружное и яростное: УРА-А-А!!!

Чуть позже я узнаю, что экипаж панцера решил лично уничтожить третий взвод. Два пулемёта, пушка, цейсовская оптика, наглость и опыт танкистов – они вполне могли добиться результата. Точное попадание осколочно-фугасного снаряда уничтожило пулеметный расчет; пытавшихся сжечь панцер гранатами и бутылками расстреляли из танковых машингеверов. Затем немец ворвался в окопы и начал давить людей. Задавленными и расстрелянными мы потеряли ещё 8 человек.

Очень тяжело взять себя в руки, когда на тебя едет махина в 19,5 тонн, сметая огнём твоих товарищей. Большинство просто ломается. Особенно когда те, кто был смелее, уже мертвы. Однако нашелся один боец, что презрел смерть. Красноармеец Кузнецов, комсомолец. Он видел гибель своих сослуживцев. Ему было также страшно. Но свой страх он сумел перелить в ненависть. И она дала сил, боец закинул бутылку с коктейлем молотова на жалюзи за башней. Попал прямо над двигателем, как учили. Правда, забыл зажечь, но выстрелом из винтовки исправил ошибку. От пули горючая смесь разгорелась. Танк вспыхнул, а экипаж не успел выбраться. Развязку этой яростной схватки я увидел своими глазами.

Гибель танка стала переломным моментом боя. Бешено отстреливаясь, стал отступать бронеавтомобиль. Видимо его экипаж был трусоват. По-крайней мере их «беспощадный» огонь был не особо прицелен и на рожон они не лезли.

Мои оставшиеся в живых бойцы бешено кинулись на немцев, находящихся в окопах. Красноармейцы практически не стреляли. Только с яростью работали штыками. Видя жуткую смерть камрадов, разорванных четырехгранными «русскими штыками», немцы дрогнули. Противник стал отступать. Лишь в одном месте, пяток ганцев во главе с лейтенантом, не сумевшим трезво оценить обстановку, попытались обороняться. Но их закидали гранатами.

Мы отбились.

Потери были огромными. Во втором взводе 35 убитых, оставшиеся 10 ранены, трое тяжело. В третьем взводе 17 убитых, 11 раненых, двое тяжело. Самые низкие потери в первом взводе: 5 убитых, 3 ранены, один тяжело. Из штурмового отделения 8 человек погибло. Из 23 партизан (Азарин дал устаревшую информацию, скорее по привычке: на базе 2-х истребительных батальонов и ополчения был создан партизанский отряд) в живых осталось 8 человек. Из них с нами решило остаться пятеро. Илья (Азарин) с ними. Ранен был и я, хоть и не сильно, но могло начаться воспаление. Однако на войне о таком не думают. Итого 81 остался боец в строю роты. Среди них легкораненые. Плюс уничтоженная матчасть: 2 пулемёта («максим» и дягтерев пехотный). Трофеи: 2 пулемета МГ-34 (баш на баш) и 11 МП-40. Плюс карабины. Плюс гранаты. Неплохо.

Потери немцев: в окопах насчитали 38 немецких трупов. Еще около 40 трупов лежали перед позициями роты. 12 раненых взяли в плен. Плюс экипажи сожжённой моими бойцами бронетехники: 10 человек. Итог – 100 человек. Наши безвозвратные потери вместе с партизанами равнялись 72 бойцам. Плюс погибшие артиллеристы: 9 человек (6 были ранены). Итог – 81 боец. Так что немцев мы разбили по всем позициям.

Раненых унесли, трупы убрали. Подвезли горячее, люди поели. Я снова разбил бойцов. Теперь на каждый взвод (и участок обороны в 150 метров) приходилось по 26 бойцов. Примерно 6 метров держал один боец. Но бывало и хуже. Комвзвода-2 временно поставил Круглова. По такому случаю отдал ему трофейный вальтер бесславно почившего немецкого лейтенанта. На Грушко и Кузнецова планирую заполнить наградные листы, надеюсь, медаль «За Отвагу» получат, заслужили. Вместе с ними, пожалуй, и на Виктора Говорухина – смелого и удачливого гранатомётчика, сжегшего панцер-1. Азарина забрал к себе в дзот, вторым номеров пулеметного расчёта. Придется мне побыть пулеметчиком, других специалистов не осталось. Расчёт «максима» я послал к Панкратову, мне, как командиру, нужно видеть все поле боя.