Элена Томсетт: Анжуйский принц. Серия «Закованные в броню»

Хрустальный бокал выпал из ослабевших пальцев графа Энрике Контарини и раскололся на тысячи осколков, брызнувших во все стороны.

– Черт побери! – только и сказал он. – Красавица Эвелина вышла замуж за Монлери? Вот это трюк! Она же никогда и слышать не хотела о замужестве!

Герцог Монлери застыл в кресле без движения, словно внезапно замороженный его словами, а потом медленно обернулся к графу Контарини и посмотрел прямо ему в глаза.

– Моей женой?! – охрипшим от волнения голосом переспросил он.

– Вы что же, не помните Эвелину? – удивился сеньор Бартоломео.

Герцог, уже в который раз за этот вечер, страдальчески прикрыл глаза.

– В том то и дело, что не помню, – пересохшими губами прошептал он. – Черт бы побрал этот крестовый поход! Я еду в Литву!

– В Польшу, – подсказал Бартоломео Контарини, придвигая кресло поближе к камину. – Вам нужно ехать в Польшу, дорогой князь. Эвелина Острожская, ваша жена, живет в Польше. В вашем родовом замке, который называется, если мне не изменяет память, Остроленка.

В приемной его дома в Венеции, куда герцог добрался через несколько часов после памятного разговора с графом Контарини, его уже ждал человек в темном плаще, которого он встретил утром на переправе.

– Ваша светлость, – извиняющимся голосом начал было оправдываться мажордом, – этот сеньор был так настойчив! Он сказал, что вы пригласили его посетить вас сегодня вечером. Мы ничего не знали об этом и…

– Все в порядке, Лоренцо, – устало прервал его герцог. – Кажется, я действительно пригласил его, но забыл об этом. Хорошо, что вы проводили его в приемную. Надеюсь, ему не пришлось долго ждать?

– Всего четверть часа, князь, – ответил, возникая в дверях приемной, барон Дитгейм.

– Князь? Снова князь?

Лицо Дитгейма, и без того поврежденное длинным белесым, пересекавшим всю щеку шрамом, оставшимся после Грюнвальда, исказила гримаса.

– Поверьте, я не пришел бы к вам во второй раз, если бы не услышал в городе, что вы участвовали в крестовом походе на Литву, были ранены и потеряли память. Меня зовут барон Дитгейм.

– Вы были знакомы со мной в Польше или в Литве? – быстро спросил герцог, окинув Дитгейма пристальным взглядом.

Барону на минуту показалось, что он вновь очутился в далеких диких лесах Литвы. Сузившиеся от напряжения искристые глаза князя Острожского снова испытывающе смотрели ему в лицо. Этот итальянский вельможа, потерявший память, был без сомнения тем самым легендарным литовским князем, за голову которого магистр Ордена обещал некогда чуть ли не исполнение всех желаний. Это был также тот самый человек, который спас Дитгейму жизнь и которому он, следовательно, был обязан своим сегодняшним счастьем. Дитгейм решился.

Он открыто взглянул в лицо герцога и откровенно сказал:

– Почти шесть лет тому назад я неоднократно встречался с вами в Пруссии. Вы не крестоносец, сеньор. Вы племянник польского короля, его литовский родственник, князь Зигмунд Острожский.

Герцог некоторое время внимательно смотрел на Дитгейма, словно размышляя или пытаясь что-то припомнить, а затем вздохнул и покачал головой:

– Боюсь, я ничего этого не помню.

Посторонился, пропуская Дитгейма вперед, и расстроенным голосом пригласил:

– Проходите, барон.

Дитгейм послушно уселся в предложенное ему кресло и с любопытством оглядел роскошно убранную гостиную великолепного дома-дворца герцога на побережье. «Я не мог ошибиться, – подумал он. – Этот человек – герцог, он богат, знатен.… Но он – князь Острожский! Его место не здесь». Вытянув ноги ближе к камину, ибо ночь в Венеции оказалась довольно прохладной, Дитгейм насупился под пристальным взглядом герцога, сосредоточился и, медленно подбирая слова, начал говорить:

– Последний раз я встречался с вами весной 1409 года в Жемайтии.

– Где это? – немедленно с интересом спросил герцог.

Дитгейм дико взглянул на него, но тут же опомнился:

– В Литве. Мой отряд был специально послан магистром Тевтонского Ордена для того, чтобы ликвидировать чрезвычайно подвижное и опасное подразделение литовских войск, действующее у нас в тылу. Предводителем этого летучего отряда литовской конницы были вы, герцог, точнее, князь Острожский. К тому времени ваше имя уже было овеяно легендой. Вы были дерзки, удачливы и отважны. О ваших вылазках говорили и Орден, и Литва. Польский король негодовал, но всегда защищал вас.

– Вы говорите обо мне в прошедшем времени? – воспользовавшись паузой, спросил герцог, слегка приподнимая бровь.