Валерий Анишкин - Быт и нравы царской России. Дворцовая жизнь русских царей и быт русского народа

Российская щедрость не имела границ и в другие времена. Последующие цари посылали с посольствами в другие государства большие подарки. Так Федор Иванович в 1595 году послал императору Рудольфу II следующие дары: 1003 сорока соболей, 519 сорока куниц, 120 чернобурых лисиц, 7000 лисиц, 3000 бобров, 1000 волчьих шкур, 74 лосиные шкуры.

Государевы гонцы

Государь имел ездовых с надлежащим количеством лошадей во всех концах державы. Так что, если посылался куда-либо гонец, он мог пользоваться готовой лошадью. При этом он мог брать любую лошадь, которая ему казалась подходящей. По дороге у почт лошадей меняли. Если лошадь падала или обессиливала, можно было брать другую из любого попавшегося дома или у случайного встречного, если это не было лицо самого государя. Оставленную лошадь отыскивали ямщики, возвращали хозяину отнятую лошадь и возмещали ему установленную стоимость пройденного ею пути.

Таким образом, по свидетельству Герберштейна, 600 верст от Новгорода до Москвы он проехал за 72 часа.

Забавы Василия

Двор Василия III был пышным. Василий увеличил количество сановников, прибавив к ним оружничего, ловчих, крайчего 94 94 Крайчий, или кравчий – виночерпий за великокняжеским столом. Позже назывался Обер-шенк (от нем.) и рынд. Рындами назывались оруженосцы, молодые знатные люди, избираемые по красоте, приятной внешности, стройному стану; одетые в белое атласное платье и вооруженные маленькими серебряными топориками, они ходили перед великим князем, когда он являлся народу; стояли у трона, а в воинских походах хранили государевы доспехи.

Василий занимался государственными делами до обеда. После обеда он оставлял все дела. Великий князь часто ездил в другие города и с двором на любимую псовую охоту в Можайск или Волок Ламский (Волоколамск), где тоже иногда принимал иноземных послов. О великокняжеской охоте мы можем судить по рассказу барона Герберштейна. Государь сидел на украшенном коне, одет был в дорогое платье, без рукавиц. Головным убором его служил колпак. Этот колпак был украшен золотыми пластинками наподобие перьев, и, сгибаясь, они развевались на ветру. Платье его было наподобие терлика 95 95 Терлик – торжественная придворная одежда в России в ХУ11 в., род длиннополого кафтана. , расшитого золотыми нитями. На поясе висели два ножа и кинжал; за спиной, ниже пояса, кистень, украшенный золотом.

Царь приставил к каждому из иностранных гостей по два человека, которые вели охотничьих собак, и объяснил, что собака считается у русских животным нечистым и касаться ее голой рукой позорно. Когда появлялся заяц, охотники выпускали трех, четырех и более собак. В результате охоты было убито около 300 штук зайцев.

Вечером сошли с коней; на лугу расставили шатры. Государь, сменив одежду, сел в своем шатре на кресла, позвал бояр и стал весело беседовать с ними о подробностях удачных и неудачных моментов охоты. Служители подавали закуски, вино и мед.

Самые древние русские князья, Всеволод I Ярославич, Владимир II Всеволодович Мономах и другие любили звериную охоту; но Василий один из первых завел псовую охоту. Любили также соколиную охоту. С помощью соколов охотились на лебедей, журавлей и других птиц.

Был у Василия и еще один вид забавы, на которую он приглашал послов. В отдельном доме откармливали медведей. У царя были особые люди, которые с деревянными вилами вступали в борьбу с медведями. Однако если разъяренный медведь нанесет раны бойцу, тот бежит к царю и показывает, что он ранен, царь оказывает им милость, лечит их и награждает одеждой и хлебом.

Лекари. Исцеление мощами

Так же как Иван, Василий приглашал полезных иноземцев в Россию. Кроме специалистов в военном деле, он первым из великих князей держал при своем дворе немецких лекарей. Известны имена лекарей Люева и Феофила, которые лечили уже смертельно больного Василия. Василий занемог на охоте: у него на сгибе руки появилась небольшая, но очень болезненная ранка. Лекари использовали русские лекарства: муку с медом, печеный лук, мази, горшки и сметанники. Но рана воспалилось и, как говорят, «гной шел целыми тазами из чирья». Болезнь обострялась, и Василий требовал, чтобы лекари влили ему в рану чего-нибудь крепкого. Летопись передает нам разговор Василия с лекарем Люевом. «Друг и брат! Ты добровольно пришел ко мне из земли своей и видел, как я любил тебя и жаловал: можешь ли исцелить меня?» «Государь! – Отвечал Люев, – …я оставил отца и мать, чтобы служить тебе; благодеяний твоих не могу исчислить; но, государь, не умею воскрешать мертвых: я не Бог!»