Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. IV. Нашествие орды

Но, когда не удавалось, и отовсюду грозила им неминуемая гибель, то появлялся со своим туменом Субэдэй, выручал попавших в беду.

Сплоченные ряды тяжелой конницы наваливались на неприятеля со спины, сминали его ряды. Никто не мог выдержать удара стремительно накатывающих конных тысяч, закованных в железные латы…

После битвы Джебэ с застывшими в стеклянной неподвижности глазами являлся с оправданиями к Субэдэю, покрытый слоем пыли и забрызганный бурой кровью. Долго сидел, неподвижно уставившись на огонь костра, потом он отрывистыми фразами начинал говорить о том, что сделал все правильно, но этот раз врагов ополчилось до того много, что у его нукеров даже не хватало стрел в запасных колчанах.

Слушая своего товарища-соперника, сдержанный Субэдэй только посмеивался, в душе довольный, что опять спас Джебэ и доказал свое превосходство, предлагал забыть и ничего не объяснять.

– Хуш! – взмахом руки он приказывал слуге подавать зажаренного на вертеле молодого барашка, нашпигованного чесноком, фисташками.

Потрескивали угли, вспыхивая, освещали сгорбившегося Субэдэя, выхватывали из темноты его постаревшее лицо с клочками седых волос на подбородке. Он и сам не знал, сколько ему лет. Он был младшим братом Джелмэ, который стал ближайшим сподвижником Темучина, одним из лучших полководцев Чингисхана.

Их отцом был тот урянхайский кузнец Джарчиудай, что подарил для новорожденного Темучина собольи пеленки.

Когда Темучин поссорился с побратимом Джамухой, Субэдэй-багатур со своими людьми примкнул к сыну Есугэя.

Когда-то давно его сильно ранили в плечо. Какие-то мышцы были перерублены. Правая рука с тех пор плохо двигалась и оставалась скрюченной. С тех пор в бою он мог действовать только левой рукой.

Багатур никогда не прятался за спинами своих нукеров, рубился, как мог, и его рубили. Страшным ударом сабли лицо его рассекли через левую бровь, а потому левый глаз весь вытек. Теперь он был всегда зажмурен, а правый глаз, широко раскрытый, казалось, сверлил и видел каждого насквозь. Давно поговаривали, что Субэдэй хитер и осторожен, как старая лисица, которая попала в капкан и отгрызла себе лапу, и злобен, как барс. С ним не страшен никакой враг…

Десятник Угхах служил в сотне, которая входила в охранную тысячу Субэдэй-багатура. Потому он часто оказывался рядом с полководцем и нередко выполнял его поручения.

– Зимуем тут! – Субэдэй ткнул пальцем в сторону правого заднего копыта своего жеребца. – Мой шатер ставьте здесь! Ы-ы-ы! – ощерился он, дико сверкая единственным глазом, от взгляда которого цепенели спины, кровь стыла в жилах простых воинов. – Время пошло!

– Ставьте лагерь! – полетела вдоль возков требовательная команда.

Под командованием Угхаха нукеры весело принялись исполнять приказ багатура, предчувствуя длительную стоянку и хороший отдых.

Подошел обоз с имуществом темника. С десяток-другой верблюдов притащили на себе несколько разобранных юрт.

– Приехали! – на верблюдицах понуро сидели кыпчакские пленницы в покрывшихся пылью толстых разноцветных шерстяных халатах, в белых остроконечных, расшитых по краям войлочных шапках.

– Шевелись! – смуглые нукеры расставляли каркасы.

Рабыни тянули нескончаемые песни, вязали полукруглые решетки. Обтягивали их белым войлоком. Расстилали ковры. Развешивали на стенах шелковые ткани с вышитыми на них узорами. Как по мановению волшебной палочки, одна за другой выросли три юрты.

– Зачем мне три юрты? – хмурясь, спросил Субэдэй.

– В одной ты будешь думать твои думы… – почтительно склонился верный слуга-юртджи. – Она станет место для отдыха и сна.

– А вторая? – прищурился единственный глаз темника.

– В ней мы поместим твоих любимых охотничьих барсов.

– Ну, а третья? Зачем мне она?

– Без третьей нельзя. В нее мы поселим для тебя лучших пленниц, умеющих петь и плясать. Они согреют твою душу и тело!

– Уг! Нет! Пусть во второй рычат барсы, – согласился Субэдэй. – А в третьей ты поселишь того дервиша Хаджи-Хасана и этого… Галиба. Пусть они напишут все, что знаю про страну урусов… От них двоих толку намного больше, чем от десятка бестолково щебечущих женщин.

– А что мне делать с пленницами?

– Раздай их сотникам…

Короткий взмах руки, и красавиц беспрекословно раздали тем, кто отличился в последних схватках. Счастливцы с довольными ухмылками на лицах тащили за собой отчаянно упирающихся девиц. Было от чего стать воям довольными: в обозе темника тащились не самые простые девки, а все, по большей части, ханские жены и дочери…