Станислав Козлов - В логове зверя. Часть 2. Война и детство

Какие-то два потрёпанных мужчины в штатских штанах, заткнутых в сапоги, и в военных кителях с тёмными следами погон, остановились перед монахинями, смиренно сняли свои шляпы, поклонились и поцеловали им руки. Служительницы божьи перекрестили их, что-то пробормотали и зашагали своей дорогой, напоминая белые розы не чёрных стебельках…

Жили мы, поживали, где-то на окраине города. По тамошним, европейским, меркам. По нашим – окраину там ни что не напоминало. Чистота, асфальт, словно только что выложенный и раскатанный, современные дома. Современные даже с сегодняшней точки зрения. Нигде не видно обшарпанных и облезлых фасадов. Штукатурка на внешних стенах держится монолитно, нигде пятнами безобразными не отваливается.

Сохранилась одна вещица в нашем семейном архиве. Уникальная, скорее всего. Таких, наверное, где-нибудь может быть и имеется несколько экземпляров, ставших музейной редкостью, но вряд ли. Карта. Без указания её тиража. Называется карта «План города Штеттин». Составляли её: начальник отделения старший техник – лейтенант Антоневич, старший редактор карт инженер-майор Булкин и начальник картфабрики, так и напечтано, подполковник Веревичев. Бросается в глаза очерёдность фамилий – не по старшинству званий, а по алфавиту. В правом углу карты говорится: составлена по немецкой карте масштаба 1: 25 000 издания 1923 – 1936 года, и английскому плану города и порта Штеттин масштаба 1: 10 000 издания 1941 года.

Если судить по перечню объектов, указанных на плане, то логично появится мысль: либо план выверен опытнейшими разведчиками, либо гитлеровцы перед войной были так же откровенны, как женщины в стриптизе: никаких секретов, вплоть до интимных. Аэродромы, включая военные, указаны точно там, где они и находятся. Армейские городки и учебные плацы… Какие-то «пороховые погреба», не со времён ли наполеоновских войн… Заводы по производству синтетического горючего – у вермахта имелись большие проблемы с настоящим. Нефтеперегонный завод – на случай, если повезёт с поставкой нефти… Кстати, Советский Союз являлся одним из самых активных поставщиков горючего для фашистской армии… Стратегические всё объекты – бомби на здоровье бомбящих и их армий. У нас в Союзе за подобную карту, скажем, Нижнего Новгорода, в клоачную жижу превратили бы, в лучшем случае, а худший и представить не возможно.

Смотрящий на эту карту невежда в географии ни за что не мог бы заподозрить, что перед ним план польского города-порта: ни одного польского названия, начиная с самого главного. В списках улиц, естественно, Адольф штрассе и ещё одна с уточнением, чтобы не перепутали с каким-нибудь другим Адольфом, – Адольф Гитлер штрассе. Жители порта прогуливались по Герман, надо полагать – Геринг, штрассе и Гогенцоллерн штрассе. Не обошлось и без Кайзер Вильгельм штрассе. Олна из улиц названа в честь Моцарта: Моцарт штрассе, а другая обожаемого фюрером Рихарда Вагнера штрассе. Увековечена была и память Шиллера, только век этот, надо полагать, оказался меньше, чем предполагаемая тысяча лет… Есть и Дейче штрассе, то есть, немецкая улица. Имеется даже… Пельтцер штрассе. Лестно было бы подумать, что её назвали для увековечения памяти нашей популярнейшей киноартистки, но такого, разумеется, не могло быть никогда. А фамилия-то, между прочим, еврейская… Тут же вспоминаются слова Германа Геринга: «Я сам определяю: кто у меня в штабе еврей, а кто нет». Вероятно, при наименовании улицы учли именно его мнение. Королевский дворец… Как он выглядит в реальности, узнать не удалось.

На карте запечатлен город-фантом. Карта – реальная. Ею пользовалось командование Красной Армии. Но города с такими названиями давно уже не существует в действительности, если не учитывать то, что карта, лежащая передо мной, тоже реальность – истории.

Попытка отыскать на этом плане «где эта улица, где этот дом», где мы жили в 1945 году, оказалась сложноватой. Отец не оставил на нём никаких отметок и пометок. Пришлось применить шерлокхолмский «дедуктивный» метод. Жили мы возле госпиталя… Их на плане два… Неподалеку от нас находились военные казармы. Нашёл такое место: в перечне пунктов так и сказано – казармы. Точка определена. Выходит, «наш» дом стоял либо на Барним штрассе, либо на Фридрих штрассе, либо на Фриден штрассе. Последняя версия наиболее вероятна – на тыльной стороне карты почему-то именно этой улицы название записано. Конечно, это теперь не имеет никакого значения – всем улицам, как и городу, наверняка вернули польские названия…