Иван Стаднюк - Люди не ангелы

— А почему же строительство забросили? — И киваю головой в сторону почерневших фундаментов.

— В этом году закончим, — Павел утвердительно машет рукой. — Вот только техник-строитель дезертировал.

— Куда?

— В колхоз к своему отцу, к Арсентию Хворостянко.

— Не понимаю. При чем тут инструктор обкома Арсентий Хворостянко и колхоз?

— О, вижу, вы не в курсе дела! — весело засмеялся Павел.

— Рассказывай! — тороплю я его. — Только не «выкай» мне, а то и я начну величать тебя во всех числах.

— Ну хорошо, — в глазах Павла мелькает веселая искорка. — Арсентий Хворостянко, когда объединили сельский и промышленный обкомы партии, перебрался было в Будомир. Избрали его там секретарем райкома.

— А Степан Григоренко?

— Степан Прокопович секретарствует у нас, в Воронцовке. Выделились мы из Будомирского района.

— Значит, на пенсию не ушел?

— Нет. Пока работает. А Хворостянко, когда стал секретарем в Будомире, начал наводить в районе свои порядки. Первым делом взялся обновлять председателей колхозов. И случилась такая петрушка: в Яровеньках, где самый крупный колхоз в районе, люди заартачились, не захотели снимать своего председателя. А Хворостянко настаивал. Тогда один шальной дедок предложил избрать головой колхоза его самого — Хворостянко. Все и проголосовали.

— Разве так можно? — удивился я.

— Можно, — с ехидцей засмеялся Павел. — Вот возьмем и тебя выберем вместо меня.

— Я вам нахозяйничаю!..

— Хворостянко тоже завопил. А в обкоме сказали: «Раз колхозники доверили — руководи…» И руководит… Из кожи лезет, чтоб в маяки выбиться да прогреметь на всю область. Вот мне и приказали отпустить к нему техника-строителя.

— А Маринка Черных разве не закончила техникум?

— Закончила, — ответил Павел, и на его лицо легла тень досады. Удрала с моим Андреем в Киевскую область. Работают там в совхозе и заочно учатся в институте.

— Поженились, конечно? — спросил я и смутился от нелепости своего вопроса.

— Расписались, — Павел погасил в глазах усмешку. — Настя и Тодоска поехали звать их в Кохановку.

— Что еще нового?

— Много нового! — Павел заговорил взволнованно: — Кажется, всерьез взялись за село. Повеяло теплым ветром…

Долго еще стояли мы на берегу разлившейся Бужанки, вдыхали свежесть полей и говорили, говорили…

Потом пошли по вязкой улице к старым левадам. Когда идешь селом после долгой разлуки с ним, каждая хата напоминает какое-либо событие, чью-то необыкновенную судьбу; память воскрешает годы детства, хоть и трудные, но удивительно яркие, наполненные песнями, росным серебром на холодных травах, птичьим щебетом и недозрелыми ягодами в садках. И кажется, что ни у кого другого, кроме тебя, такого детства не было, и чудится, что нет на земле-планете лучше места, чем родная Кохановка.

1960–1965 гг.

Кордышивка — Усух — Сосново — Летки — Вороновица — Москва

«Вверху, в пространствах, тысячекратно повторенных во все стороны, бушуют звезды, а внизу всего только люди… Но какой ничтожной пустотой стало бы без них все это! Наполняя собой, подвигом своим и страданием мир, ты, человек, заново творишь его».

Эти замечательные слова Л. Леонова невольно вспоминаются в раздумьях о судьбах народных и людских, запечатленных в талантливой, воистину выстраданной всей жизнью книге Ивана Стаднюка «Люди не ангелы». В этом романе бушуют вихри истории, кажется, колеблется сама земная твердь, поддаваясь сотрясениям социальных сдвигов и войн; над Кохановкой, родиной стаднюковских героев, над всей Украиной встает порой печальное, ущербное солнце бед и тягчайших испытаний. И нередко сам народ в протяжных песнях говорит о страдании, лихолетье, постигших родную землю, о буре, вырвавшей сотни сыновей и разбросавшей их в бескрайние просторы войны.

Но человек не сдается… И каким бы пустым, ничтожным и безотрадно-трагичным было бы все это: и небо, и солнце и звезды, глядящие на мир с невозмутимых высот, — если бы не били из земли, из сердец человеческих горячие, неистощимые ключи подлинного мужества, доброты, патриотической любви к Родине, братства. Жизнь не умирала и в этих снарядами срытых селах, народ побеждал врагов своей земли, вновь возрождал все, чем он жил и радовался, вновь рождалось в сердцах юности чудесное чувство любви, вновь расцветал в душах прекрасный крестьянский дар понимания земли и хлеба… Наполняя своим подвигом, страданием, победами над неправдой мир, народ творил его как светлый мир красоты и счастья.