Юрий Тубольцев - Катон

Катон добродушно улыбнулся самонадеянной молодости, оптимистичной даже в проявлении трагического, и сказал:

- Ну, это скоро будет видно.

Настал час ужина, который у римлян обычно совмещался с обедом и продолжался много часов. Это действо было не столько процессом поглощения пищи, сколько способом общения, приятным времяпрепровождением по завершении дневных дел. Катон пригласил в свой триклиний друзей и высшую знать Утики. Он, как и всегда со дня начала гражданской войны, обедал сидя, а чтобы другие могли по заведенному обычаю возлежать, не испытывая при нем смущения, объявил, будто на широких обеденных ложах в горизонтальном положении разместится больше людей.

Разговор за обедом получился живым и плодотворным с точки зрения новых мыслей и шуток. Катон был весел и остроумен как никогда. Друзья всегда знали его интересным темпераментным человеком и дивились коровьей скудости восприятия обывателей, считавших Катона сухим, рассудочным типом на том основании, что он всегда владел собою и в любых ситуациях вел себя как философ. Ничто великое не достигается без страсти, и если Катон незыблемым нравственным монолитом преградил путь потоку пороков, влекущих его цивилизацию в пропасть, то его кажущаяся статичность потребовала такой энергии и страсти, какой никогда не ведали барахтавшиеся в том потоке, несясь по течению, Курион и Антоний, слывшие лихими молодцами, и тем более - Цезарь, вычислявший себе выгодных друзей и в качестве компенсации за сухость собственной расчетливости искавший возможности за спиною друга ущипнуть за выпуклое место его жену.

Однако в тот вечер Марк удивил своею резвостью даже хорошо знавших его людей. Он предстал им не только философом и острословом, но еще и акте-ром, был не просто весел, но игрив и каждую вторую шутку цеплял на женские прелести. "Вот в кого уродились его похотливые сын и дочь, - осенило присутствовавших, - и такой-то темперамент он держал в узде, не позволяя ему перехлестнуть через супружеское ложе!" Тут все вдруг осознали, что этому человеку, в течение двадцати лет выступавшему патриархом Рима, всего-то около сорока восьми лет, и он нисколько не утратил тяги к естественным радостям жизни.

Когда обед был съеден и слуги унесли объедки вместе со столом, а взамен принесли другой - с серебряными кубками, отделанными золотом, наступил черед любимого занятия Катона - философской беседы, приправленной вином. Марк пребывал во вдохновении и при поддержке друзей развивал одну идею за другой. Он выглядел таким оживленным и деятельным, что казался самым счастливым человеком на земле. Однако, когда речь зашла о так называемых странных суждениях или парадоксах стоиков и грек перипатетик Деметрий подверг сомнению утверждение, что свободны лишь добродетельные люди, а все негодяи - рабы, Катон отреагировал не по-стоически эмоционально. А грек усугубил дело и сказал: "Я вообще не признаю вашей свободы! О какой свободе может идти речь, если у вас, стоиков, все заранее предопределено космическим разумом?"

"Твоя жизнь предопределена смертью, но это не мешает тебе жить свободным! - резко возразил Марк. - Свобода - не произвол, а осознание реальности. Мне уже не раз приходилось объяснять это. Если на своем пути ты натолкнешься на гору, то твоя свобода будет не в том, чтобы упрямо биться лбом о камень, и не в хаотичных попытках вскарабкаться по крутому склону. Все это, наоборот, слепое подчинение внешним обстоятельствам. А вот, когда, изучив гору, ты наметишь ту тропу, которой можно пройти, тогда твой выбор будет свободным, поскольку, рассмотрев все возможности, ты избрал предпочтительное для себя. Свобода в том, чтобы осуществлять осознанный, зрячий выбор и таким образом ставить необходимость себе на службу. Наличие целесообразности в природе, космическая душа - это поле твоей деятельности, законы мироздания есть дороги и мосты, по которым человек должен идти к цели.

И вот тут-то мы и подходим к пониманию принципиального различия в самореализации честного человека и дурного. Порядочный человек потому и порядочный, что его цель вписывается в космический порядок, его душа является частью вселенского разума и ей открыты пути мироздания. Он живет и действует в согласии с природой, свободно. Дурной же человек ищет корысти на обочине, он противопоставляет себя божественному мироустройству, потому законы природы являются для него преградой. Он всюду натыкается на препятствия и, вместо того чтобы двигаться вперед, петляет в лабиринте, как раб, жизнь которого топчется на месте. Однако раб может носить оковы на теле, но быть свободным духом, негодяй же сам сковал душу дурными помыслами и не способен даже мечтать о свободе.