Галина Вервейко - Матильда Кшесинская. Жизнь в изгнании. Документальная повесть

На даче Кшесинской уже жили какие-то солдаты. Они отнеслись очень трогательно к хозяевам и помогли им вырыть ямку и засыпать пёсика. Матильда горько плакала в этот момент.

– Видно, хорошая была собачка, коль барыня так заливается… – сказал кто-то из них.

Матильде и раньше приходилось быть на своей даче. Её уже трудно было узнать: всё в доме было перевёрнуто. Почти вся мебель была куда-то вывезена. Но солдаты всегда были корректны и вежливы с хозяйкой. Оберегали Вову во время его прогулок по саду. А старший из солдат даже предлагал сыну Кшесинской пожить в Вовином маленьком доме, обещая, что мальчик будет в полной безопасности. Но Матильда, конечно, отказала ему в этом предложении: в такие тревожные дни она никуда не отпускала от себя сына.

Матильда, гуляя по даче, рассматривала свои уцелевшие вещи. Ей захотелось перевезти в город пианино из шведской берёзы и кое-что ещё. На даче у неё была телега, на которой перевозили раньше растения с дачи в город – в её зимний сад. На ней солдаты согласились перевезти то, что их попросила хозяйка, в город. А потом попросили у неё на память фотокарточки. «В это время ещё солдатская масса не была тронута глубоко революцией, и среди них, как видно, были хорошие и сердечные люди», – делала вывод Матильда Феликсовна.

18 июня у сына Владимира был день рождения, ему исполнилось пятнадцать лет. И их компания: Матильда, сам Вова, Петя Владимиров и Великий Князь Сергей Михайлович, решила поехать в Финляндию – имение Николая Александровича Облакова. Это был большой друг артиста Петра Владимирова. Он работал воспитателем в Императорском театральном училище при мальчиках. Николай Облаков частенько гостил у Владимирова. Его имение находилось недалеко – на станции «Белоостров». Они пробыли там несколько дней, которые стали для Матильды Феликсовны моральным и физическим отдыхом после всего пережитого за последнее время. Временное правительство в марте 1917 года восстановило автономию Финляндии, и на неё нынешние революционные российские порядки не распространялись, несмотря на то, что полной самостоятельности у страны ещё не было. (Лишь 6 декабря 1917 года будет принята декларация о полной независимости Финляндии).

В Петербурге Кшесинская прожила ещё около месяца. В городе становилось спокойнее. Но на душе раны не заживали: всё мучительнее становилось от дум, что у неё больше ничего не было своего: ни дома, ни вещей. Матильду успокаивало только то, что некоторым людям было ещё хуже. Надо было держаться и не впадать в отчаяние.

Но иногда так хотелось взглянуть на свой родной дом! И она проезжала мимо него на автомобиле. Однажды она увидела в своём саду революционерку Александру Коллонтай. Она гуляла по саду в её горностаевом пальто… Матильде говорили люди, что эта дама пользовалась и другими её вещами. Так что революционеры захватывали не только дома, но и одежду прежних жильцов. И как могла Кшесинская после этого сочувствовать им? И понимать их «благое дело»?

Судьба вынуждала танцовщицу уехать из родного ей Петербурга. Правда, ей тогда казалось, что не навсегда: Кшесинская мечтала вернуться в него в более спокойные времена.

Кшесинская получала письма из Кисловодска от Великого Князя Андрея. С ним они расстались почти полгода назад, и Матильду тянуло к нему всё сильнее и сильнее.

Андрей Владимирович Романов, как и все мужчины Императорской семьи, был военным. Родился он 2 мая 1879 года в Царском Селе, близ Петербурга. Его Императорское Высочество Андрей Владимирович был Великим Князем, четвёртым сыном Великого Князя Владимира Александровича и Великой Княгини Марии Павловн ы. Внук Александра II и племянник Александра III. Он окончил Михайловское артиллерийское училище, а позже – Александровскую военно-юридическую академию. С 1910 года имел звание полковник, через год стал сенатором. С этого же времени командовал лейб-гвардией 6-й Донской казачьей артиллерийской батареей. Весной 1915 года стал командующим лейб-гвардии Конной Артиллерией, а с 15 мая того же года стал генерал-майором Свиты Его Императорского Величества и шефом 130-го Херсонского пехотного полка. Он имел множество орденов и медалей, как российских, так и иностранных. (Впрочем, почти все члены Императорской фамилии также имели немало наград).