Вальтер Скотт - Анна Гейерштейн. Или Дева Тумана

Шоффены, как блюстители исполнения имперских указов, были обязаны объезжать свои округа и ночью и днем. Если им попадался вор, убийца или иной злоумышленник, совершивший какое-либо отвратительное деяние на земле манора 25 25 Манор – владение, феодальное поместье, вотчина (англ). , и был схвачен с поличным или благодаря своему болтливому языку, то его вешали на суку первого попавшегося дерева. Но, дабы казнь имела силу закона, необходимы были следующие условия: недавнее судебное постановление, возможность задержания и наказания преступника от рассвета и до наступления сумерек, а также достоверное свидетельство злодеяния; и, наконец, должно быть не менее трех шоффенов, которые хватали злодея, представляли его свидетелю и объявляли приговор.

Если человек подозревался в совершенном им преступлении в отсутствие обвинителя или очевидца, или, когда вина его зиждилась лишь на слухах и предположениях, то обвиняемый подлежал, что называется немецкими юристами суду «инквизиции», и шоффены судили его Закрытым трибуналом, основываясь на злой «leemund» 26 26 Молва (нем). . Буде шоффены и граф не сомневались в достоверности слов своих товарищей, или сами были убеждены в своей правоте, преступник считался «verfämbt» – обреченным; и где бы он ни был обнаружен братьями трибунала, приговор приводился в исполнение без малейшей задержки и тени милосердия. Подозреваемого, убежавшего от шоффенов, ожидала в точности такая же участь, как и того, кто был вызван согласно чьей-нибудь жалобе в «открытый суд» и туда не явился. Но ни один из «вещих» не мог быть подвержен суду бездоказательно, или суду инквизиции, ибо преданность его не была опровергнута. И возникшие глубокие подозрения или leemund, фатальные для непосвященного, могли быть полностью отметены всего лишь клятвенным заверением самого подозреваемого. Если же сторона, выступавшая с обвинением, настаивала на дознании, то подозреваемый являлся в суд и защищал себя сам. Коли он скрывался, а факты и свидетели виновность его подтверждали, сторона обвинения настаивала перед судьями Секретного трибунала на вынесении ему смертного приговора. Подобные обвинительные слушания, как уже говорилось, проходили по большей части в «Heimliche Acht». Разбирательство после допроса свидетелей не отличалось никакими характерными особенностями, и формальности проистекали точно также как и в обычных судах. То, что только «вещие», или «посвященные», могли предстать перед судьями – их привилегия, гарантирующая суд по всем правилам, не принимающий во внимание leemund, было одной из причин, которая побуждала многих из тех, кто не «ступал на отчую землю», стремиться связать себя тайными узами с Феме.

Ничего таинственного не происходило на собраниях «Heimliche Acht». Возле дуба или под липой судьи собирались среди бела дня доступные взору небесного ока. Тайный трибунал получил свое название из-за принимаемых им предосторожностей во избежание распространения слухов о вынесенном преступнику приговоре, дабы тот не смог заблаговременно скрыться и избежать правосудия Феме. Отсюда ужасная таинственная присяга затворяющая уста шоффенов. И если какой-нибудь посторонний обнаруживал себя на суде, он немедленно расплачивался за то собственной жизнью в наказание за проявленное им безрассудство. Если о жалобе или доносе случайно становилось известно обвиненному в преступлении, закон дозволял ему покаяться в суде. Но то было отнюдь обращением бесполезным, тщетной мольбою – уверить в своем раскаянии суд Феме было почти невозможно, и несчастный редко догадывался об отношении судей к его заверениям, пока на шею ему не набрасывали петлю.

Согласно древней традиции Вестфалии, трибунал Феме основал Карломан 27 27 Карломан – имеется ввиду Карл Великий (742—814), франкский король с 768, с 800 император; из династии Каролингов. Его завоевания привели к образованию обширной империи. Политика Карла Великого (покровительство церкви, судейские и военные реформы и др.) содействовала формированию феодальных отношений в Западной Европе. с целью отвращения саксов от идолопоклонничества, от коего они и были впоследствии отлучены не силою убеждения, но меча. Это суждение, однако, не подтверждено ни письменными источниками, ни историками-современниками. И если мы вчитаемся в протоколы трибунала Феме, мы увидим, что они в принципе по своим характерным признакам ничуть не отличаются от показательных судов происходивших в Англии в англо-саксонский период. В нашей стране вор или грабитель также подлежал суду на скорую руку, если попадался с поличным жителям окрестных сел; и теми же самыми нормами они руководствовались, махом одним приводя приговор в исполнение. Англичанин, объявленный вне закона, был подобен тому, кто вырвался из рук шоффенов или не рискнул предстать пред судилищем Феме; он приговаривался не будучи выслушан и не имея возможности взглянуть на своих обвинителей. Инквизиторские процессы, говоря языком немецких юристов, являются образчиками нашим древних судов. Домыслы взамен доказательств, и общественное мнение вместо ответственного обвинителя. Изгой в саксонский период, или разыскиваемый по ходу дознания в последующую эпоху, был едва ли отличен от заклейменного leemund, поощряемой законами Феме.