Владимир Москалев - Два Генриха

Место епископа – позади повозки, в которой еда, шатер, теплая одежда, постель: путь неблизкий, как знать, доведется ли заночевать в монастыре или в городе. Что, если в дороге застанет дождь? На этот случай везли палатки.

Впереди повозки четверо всадников попарно, друг за другом, а за епископом – монахи, клирики, викарий, остальные воины, за ними конюхи в желтых колетах и перевитой ремнями обуви и еще кое-кто из прислуги.

Бруно пожелал по левую руку видеть Ноэля, по правую – Агнес. Она одета как рыцарь, не подумаешь, что женщина.

Оруженосец с копьями и шлемами, тяжело вздыхая, тащился позади хозяина. Благодарил Пресвятую Деву, что брат с сестрой избавили его от щитов; те были огромных размеров, защищали все тело.

Весь путь поделили надвое: первую половину предстояло плыть вниз по течению Мозели, для этого у пристани стояло наготове судно. От Кобленца до Гослара – уже на лошадях: здесь нет водных путей; единственная речка, впадающая в Рейн в этом месте, несудоходна, мелка.

Рано утром выехали из ворот де Мец и направились к набережной. Здесь, на глубоком месте, стоял корабль с перекинутыми на берег длинными сходнями. По ним и стали переправляться на судно путешественники, ведя коней в поводу.

Близ портовой таверны, в тени вяза стоял какой-то человек и неотрывно наблюдал за посадкой. Глаза его возбужденно бегали по сторонам, точно пытаясь кого-то отыскать в людской толчее. Наконец, они остановились на двух фигурах, самых крупных из всех, да так и застыли на них до того момента, пока обе эти фигуры не исчезли с глаз на борту корабля. Когда подняли якорь и, отдав швартовы, отчалили от берега, тот, кто стоял у вяза, поднес к глазам платок. И не отнимал его от лица до тех пор, пока судно не скрылось из виду на излучине.

Рядом с таверной двухэтажный дом. У дверей стояли двое мужчин и глядели на женщину с платком в руке.

– Гляди, кум, – сказал один другому, – опять эта старуха. Сама не знает, что ищет. Бродит из города в город, спрашивает о каком-то Эде, сыне герцога Германа. А о таком тут и не слыхивал никто. Наверное, она не там ищет. Да и зачем он ей? Ведь сын герцога! А кто она? Какая-то побирушка, вся в лохмотьях.

– Не скажи, кум, – возразил на это другой горожанин. – Не простая это старуха, слухи о ней ползут отовсюду. Уж не знаю, чего она ищет в этих землях, только говорят люди, руки у нее золотые, а сердце доброе. Многих из могилы подняла, страшными недугами мучились.

– Что же за недуги такие?

– Лихорадка, к примеру. Жар у человека, болит тело, мечется на ложе, а сам в бреду, сознанием не владеет. А она подходит, поит его какими-то настоями, читает молитвы или заклинания, уж не знаю что, только человек, глядишь, к утру уже здоров. Девицы к ней обращаются, как правило, поутру, после веселой ночи. Она дает им какие-то отвары – и нежелательного плода след простыл. Кроме того, гадает по руке, легко читает книги и пишет. Так говорят люди из других городов, где ее видели.

– Верно, знахарка, к тому же умна.

– А однажды она спасла мальчишку лет шести. Мать полоскала белье в реке, а он отошел от нее, да, как на грех, далеко. Стал взбираться на кручу, земля под ним и съехала, да прямо в воду вместе с этим малышом. Глубоко там было, он успел только крикнуть «мама-а…», побарахтался чуть, да и пошел камнем ко дну. И только это случилось, как кто-то прыгнул с моста в реку. Оказалось, эта женщина. Стояла на мосту и глядела себе вдаль. Чистая случайность, что она там оказалась. Вытащила мальчонку, а тут подбежала мать. Волосы на себе рвет: сынок-то ее без признаков жизни. А эта старуха взяла да и перевернула его на живот. Вода с него так и хлынула. А потом она заставила его дышать. Когда ребенок открыл глаза, мать бросилась целовать ноги этой женщине. А та с горькой улыбкой ответила ей:

«Не меня благодари».

«Кого же»? – не поняла мать.

И тогда старуха сказала ей, да так, что та ничего и не поняла:

«Одного нормандского рыцаря, который пришел однажды на землю франков» [20] См. книгу «Нормандский гость». .

Повернулась и ушла.

– Ты-то откуда знаешь? Уж не сам ли там был?

– Эта мать сама и рассказывала. Много людей слушало ее. Они знали, о ком она говорит.

– Похоже, кум, у этой женщины нет дома. Отчего тогда она странствует?

– Должно быть, так и есть, – вздохнул собеседник. – Мало ли горя на земле.

– А как ее зовут, не знаешь ли?

– Вия.

Через несколько дней прибыли в Кобленц, что стоит у слияния Мозели и Рейна. Сошли на берег, заняли каждый свое место и, благословясь, отправились дальше. Путь неблизкий, больше тысячи стадий.