Александр Бабчинецкий - Иван III. Новгородское противление. Роман

Пришлось спешиться и уже совсем осторожно шагать рядом с конём, который начал пофыркивать и прядать ушами, да и сам его хозяин почувствовал наполненный дымом и гарью воздух. Всё это расценивалось новгородцем как явное нахождение здесь каких-то чужаков. «Татары!» – внезапно мелькнуло в голове.

Да, казанцы решили ответить на поход Фёдора Хрипуна набегом на Муром. Они разграбили окрестные волости и «много полону взяша». Этих людей и можно было видеть в небольшом овраге под охраной довольно большого отряда басурман.

«Надо бы заприметить это место», – подумал про себя новгородский гость.

Однако его тревожила самая главная мысль: как пробраться в город через татарское оцепление. Наверняка это можно было бы сделать только в сумерках, а то и даже глубокой ночью, когда нехристи будут объяты сном. Хотя их конные разъезды могут весьма быстро обнаружить русича возле города. А как они умели это делать, было не единожды ведомо. И потому попадаться на глаза тем, с которыми совем недавно Аврамьеву пришлось столкнуться в смертельной схватке, вовсе не хотелось. Не желал более он глядеть в раскосые и полные ненависти чёрные глаза на словно бы смазанных маслом потных татарских лицах. Нет, тут надо придумать нечто остроумное, чтобы не ждать, надеясь на Божескую милость, хотя и она порой бывала необходима.

Так, сидя с лежавшим конём в своеобразной засаде, Андрей провёл неведомое время, за которое он успел как следует подкрепиться ломтем душистого ржаного хлеба с варёным яйцом и куском холодной свинины. А чистая родниковая вода из берестовой фляжки напоила свежей прохладой. Теперь стало клонить ко сну. Возможно, он бы и сморил бывшего ушкуйника, если бы не счастливое стечение обстоятельств.

Скорее всего, всему этому предшествовала длительная осада сильной крепости, закончившаяся для осаждающих без должного результата. Потери с обеих сторон, наиболее вероятно, были значительные. И теперь своеобразное равновесие должно обязательно нарушиться. В чью сторону наклонится рог изобилия в руке богини, стоявшей на колесе?

Внезапно мощные ворота открылись, выпустив довольно большой отряд конных стрельцов, за которыми сплочённым строем бежали пехотинцы с бердышами и саблями в руках. Впереди всех на вороном аргамаке главенствовал явно воевода в блестевшей на солнце кольчуге и высоком шлеме. Конники сразу врезались в отряд татар, также поступили и пешие стрельцы. Начавшееся сражение очень напомнило Аврамьеву недавние события. Не возжелал он стать неприметным свидетелем происходившего, поэтому быстро поднял своего «татарина», как мысленно прозвал коня и, вынув саблю из ножен, вклинился в толпу сражавшихся.

Умелые действия и напористость молодого новгородца обернулись должным результатом. Два конных татарина уже были повержены на землю мёртвыми. С рубленым плечом извивался на земле и пеший казанец, теряя вместе с кровью остатки жизни.

– А ты храбро сражаешься, незнаемый молодец, – услышал Андрей чью-то похвалу. И старательно пытался выяснить, кому принадлежали эти слова.

И чуть позже увидел, вспомнив прежде виденного воеволу. Теперь он выглядел совсем иначе: на шлеме и воинских доспехах багровыми пятнами темнели знаки многих человеческих смертей. И сам этот человек был уже кем-то ранен, ибо медленно начал сползать с коня как раз в поднятые руки Аврамьева, который и принял воинского начальника. Внезапно каким-то чувством он ощутил исходившую от врагов опасность. Не колеблясь новгородец заслонил собою муромского воеводу, приняв грудью две татарские стрелы. Поторопившиеся ратники вовремя оказались возле раненых, которых они погрузили на подводу и повезли к городу.

– Там, в овраге, басурманы полон стерегут, – с трудом шевельнул губами Андрей и едва сдержался, чтобы не впасть в беспамятство.

– Ты кто же такой будешь? – повернул голову к лежавшему рядом новгородцу муромский начальник.

– Андрей я, Аврамьев, ушкуйничал с гостьми новгородскими.

И только теперь он уже не смог сопротивляться своей слабости.

Медленно, очень медленно, к нему возвращалось сознание. Сначала новгородец обнаружил себя в большой горнице, похожей на спальный покой, освещаемый множеством свечей. Однако очередноное состояние ослабевшего тела не позволило ничего увидеть. И позже, доведись ему побывать в этом месте снова, Андрей так и не вспомнил бы ту комнату, где находился на излечении. Зато ему врезалось в память появление в горнице голубоглазой и чернявой молодайки. Она заботливо кормила очнувшегося молодца наваристой куриной ухой с грибами 15 15 В стародавние времена не было на Руси понятия о супах и бульонах. Все жидкие мясные и рыбные блюда назывались ухой, похлёбкой или щами. И как тут не вспомнить известное: «Уха из петуха». . От старательного ухаживания девушка смешно высовывала кончик языка, обнажая ряд белоснежных зубов и искривляя красивые губы. Незнакомка не успела завершить своё дело.