Шейх Нафзави - Сад услаждений. Средневековый эротический трактат

Негритянка сказала Хамдонне:

«О, госпожа, разве не вышло, как я говорила? Бахлул скверный плут, от него не дождёшься добра. Все над ним насмехаются, но – Аллах! – торжествует единственно он. Ты мне веришь?»

Хамдонна сказала:

«Не приставай с укорами. Приключилось, что должно. Ведь на дверях всякой вульвы начертано имя мужа, который войдёт в неё правдою или обманом, с ненавистью или с любовью. Если Бахлул не был бы там упомянут, он не прошёл бы дверей моей вульвы, даже если бы преподнёс мне вселенную.

Тут в их дверь постучали, и негритянка, спросив, кто там, слышала голос Бахлула. Хамдонна, не зная, что ему нужно, перепугалась. Служанка спросила, что он желает, и услыхала: «Воды». Бахлул выпил и выронил чашу, разбив её, после чего сел у порога.

Он просидел там до появления мужа Хамдонны визиря великого, кой сказал: «Что ты делаешь здесь, Бахлул?» Он ответил:

«Мой господин, проходя этой улицей, я почувствовал жажду. Мне вынесли чашу с водой. Чаша выскользнула и разбилась. Тогда госпожа вытребовала у меня мою мантию, кою халиф, наш владыка, дал мне в награду». Великий визирь тогда молвил: «Надо вернуть тебе мантию». Вышла Хамдонна, и муж уточнил, правда ли, что она взяла мантию в качестве платы за чашу. Хамдонна вскричала, рассерженно хлопнув в ладони:

«Что ты наделал, Бахлул?»

Он ответил:

«Я говорил с твоим мужем на языке моей глупости, о, госпожа, ты его убеди языком твоей мудрости».

И она, побеждённая хитростью, каковой он воспользовался, отдала ему мантию.

Знай же, визирь (милость Аллаха пребудет с тобой!), что есть женщины всевозможные: есть достойные похвалы, есть заслуживающие презрения.

Для того, чтобы муж получил удовольствие, у жены должна быть совершенная талия и она должна быть здоровой и пухлой. Волосы её черны, её лоб широк, брови её черноты эфиопской, очи большие и чёрные, с наичистейшим белком. Щёки безукоризненного овала; нос замечателен и прелестны уста; губы пунцовы; дыхание благоуханно, шея длинна и крепка, лоно просторное, груди упругие, полные в лад с животом, а пупок ясно выделен; нижняя половина пространна, с вульвой приметной и свежей от мыса до ягодиц; двери узкие и не мокрые, испускающие тепло; бёдра крепкие и широкие, талия чётких линий, руки и ноги изящные, кисти пухлые, плечи притягивают взор.

Всякий, узревший такую в лицо, очаруется; всякий умрёт от блаженства, узрев со спины. Восседающая, она – арка; лежащая – схожа с пуховой периной; стоящая – древко знамени. При движении формы её выделяются под нарядом. Она говорит и смеётся нечасто и никогда – без причины. Она не выходит из дома, даже чтоб встретить знакомых, У ней нет подруг, и она всё таит, а доверенный для неё только муж. Ни от кого ничего, кроме как от родителей и от мужа, она не возьмёт. Не вмешивается в дела родственников, и у ней нет вины, чтобы прятать, и нет дурных мыслей. Она не пытается обольщать мужчин. Но когда её муж выражает желание с ней сопрячься, она уступает и даже его подстрекает. Также не донимает она его жалобами и слезами и помогает в делах его. Если муж в скорби или в печали, она не смеётся, не веселится, но разделяет с ним беды и, успокаивая, возвращает час радости. И она не отдастся чужому, пусть воздержание и убьёт её. Она прячет свою наготу, чтоб никто не увидел. Тщательно подбирая наряды, она беспокоится, чтоб её муж не увидел того, что ему огорчительно; пользуется ароматами и сурьмой, чистит зубы суаком 22 22 То есть корой орехового дерева, очищающей зубы, окрашивающей губы и дёсны. .

Такая жена будет мужу по нраву.

История сообщает, Аллах подтверждает ту истину, что однажды жил славный эмир, у которого было в избытке владений, и воинов, и союзников. Имя его было Али бен Дирам.

Как-то ночью, оставленный сном, он призвал к себе подданных: военачальника, телохранителя и визиря великого. Трое предстали без промедлений, и он приказал им вооружиться. Они, сделав это, спросили, в чём дело.

И он отвечал:

«Сон оставил меня; я решил этой ночью отправиться в город и взять вас с собой».

«Слышим и повинуемся», – отвечали они.

Со словами: «Во имя Аллаха! С нами молитвы Пророка, а с ним – благословенье и милость», – эмир вышел.

И в переулке они увидали кого-то, в отчаянии распростёртого на земле, колотящего по камням кулаками и причитающего: «О, здесь внизу больше нет справедливости! Кто же расскажет эмиру, что делается в государстве!» И он твердил непрестанно: «Нет справедливости! Мир погряз в бедах!»