Борис Тумасов - И быть роду Рюриковичей

Подкрепились лепёшками, вяленой рыбой, икрой, запили днепровской водой и уснули, сидя за вёслами. Караульные сняли щиты, приготовили луки и стрелы, обнажили мечи. Ив спустился вниз, лёг на дощатое ложе, прикрытое домотканым ковриком, задремал. И снились ему водопад на Ниле в стране пирамид, грохот падающий с высоты воды, караван двугорбых верблюдов...

Покачивало корабль на волнах, убаюкивало, и чудилось Иву, будто едет он на верблюде по пустыне, напевает погонщик заунывную песню и тягуче воют собаки.

Едва забрезжил рассвет, загремела якорная цепь, прокричал кормчий, и мореходы налегли на вёсла, выдыхая:

— И-эх! И-эх!

Ладья двинулась навстречу грозному рокоту, каменной теснине, быстрине и водоворотам...

Днепр бурлил. Мореходы гребли сосредоточенно. Держа в крепких руках правило, кормчий зорко всматривался в стремнину. Не впервой проходил он эти места, где река брала свои жертвы, и каждый раз, когда опасность оставалась позади, вытирал пот с лица, возносил хвалу Перуну...

Вот ладью бросило на камни, и корабельщики взялись за шесты, а часть попрыгала в воду и повела ладью по проходам. Стремительное течение сбивало с ног, волокло по камням. Иногда ладью чуть ли не несли на руках, чтобы не разбило днище. А пока мореходы преодолевали пороги, часть их товарищей шла берегом, готовая отразить нападение печенегов.

Ив шагал с караулом. Он зорко всматривался в степь, тихую, умиротворённую, никак не предвещавшую опасности. Но она подстерегала на Крарийской переправе. Здесь нередко печенеги устраивали засады. Рассыплются по степи, уведут коней в укромные места, а сами прячутся за валунами в кустарниках, выжидают, когда вверх или вниз поплывёт ладья.

Шагают караульные осторожно: скорее бы миновать коварное место. Но что это? Ив слышит, как, перекрывая рёв Днепра, тоскливо завыл вдалеке волк. Ему откликнулась стая. И вот по степи уже скачут к Днепру печенеги. Они орут и визжат, свистят и гикают. Их много, и караульные, понимая, что на берегу им не отбиться, спешат укрыться на корабле.

У самого берега печенеги спешились, пустили рой стрел. Они впивались в борта, в обтянутые буйволиной кожей щиты, падали на ладью. Печенегам отвечали редко: берегли стрелы. Степняки в воду не лезли, они кричали и смеялись, уверенные, что люди на корабле и товары никуда от них теперь не денутся. Печенеги перебьют мореходов, а тех, кто спасётся, угонят в рабство. Товары увезут в улус, а саму ладью пустят вниз по течению. Где-то её прибьёт к берегу.

Едва стемнело, печенеги отъехали поодаль и, выставив на берегу стражу, развели костры, принялись варить конину. Они горланили песни, радовались.

На ладье тревожно ждали следующего дня. Кормчий тронул Ива:

— Коли не случится подмога, здесь наша погибель. Кто-то должен выйти на берег, пробраться мимо печенежской сторожи и бежать вверх: авось повстречаются русы. Мы же продержимся не дольше чем до завтрашнего вечера. Кому идти?

Ив ничего не ответил. Он молча сбросил плащ, перелез через борт, оказался в воде. Его закрутило, ударило о камни. Но Ив устоял. Он брёл и плыл и, как только почувствовал дно, залёг между валунами. Прошёл, переговариваясь, печенежский дозор. Выбравшись на берег, Ив пополз ужом. Временами он сливался с травой и, как только стихали голоса печенегов, продолжал ползти. Но вот остались позади огни костров. Ив поднялся и побежал.

Всё дальше и дальше оставалась Крарийская переправа, но Ив понимал: опасность всё ещё не отступила. Голова работала чётко, и он ни разу не пожалел о данном хаканбеку слове. Ив был сыном Востока. Коварство, изворотливость и тяга к риску были ему так же нужны, как воздух.

Ив шёл, совсем не передыхая. На ногах встретил утро и всё бежал и бежал. Вот поднялось солнце, отбрасывая длинные тени. Неожиданно зоркие глаза Ива узрели конных, и он упал, опасаясь печенегов. Но его тоже заметили, поскакали навстречу. Осадили коней. Один из гридней спрыгнул, наклонился. Ив только и промолвил:

— Печенеги!

Его усадили в седло, и старший гридень бросил коротко:

— Поспешай, други!

Дружинники взяли в галоп.

Потом Ив узнал: эти гридни были посланы князем киевским сопровождать караваны на порогах.

Время шло к обеду, когда показалась Крарийская переправа. Гридни появились вовремя: печенеги уже подбирались к ладье. Завидев дружинников, они поспешили убраться в степь...

Однажды Лада завела с Олегом разговор о Византии:

— Тебя не покидает желание привести дружину под стены Царьграда. Отчего такие мысли? Ведь Византия могущественна, и то тебе известно.