Борис Тумасов - И быть роду Рюриковичей

К зиме Ивашке всё чаще и чаще Новгород и Киев на ум приходили, и так тянуло его домой — птицей бы полетел. Евсей же до весны на родину не собирался, его дела торговые держали, а больше Зоя...

Ивашке ромейка понравилась. Она оказалась и красивой и доброй. Когда, случалось, Ивашка попадал в её домик, она потчевала его сытно и всё пыталась о чём-то спросить, но Ивашке язык ромеев не давался, и в ответ он только улыбался и разводил руками.

Зима в Константинополе сырая, с лёгкими морозами по ночам. На гостевом дворе, в каморе, где жил Ивашка, было холодно, даже жаровни с углями нет. А одежонка у него лёгкая, да и та изношенная. Сжалился Евсей, купил ему штаны новые и рубаху, а на ноги сапоги из твёрдой, как дерево, кожи.

Однажды ночью приснилось Ивашке, что он в Новгороде у отца, Доброгоста. Но Ивашка видит не его, а стряпуху, и она потчует его лапшой наваристой с утиными потрошками. Ест Ивашка, обжигается, хочет поблагодарить стряпуху, а это баба с Неревского конца, и в руках у неё ухват.

Пробудился Ивашка со смехом и грустью: лучше бы наяву сон был, чем вот здесь, на гостевом дворе, подобно псу бездомному, валяться на вонючем коврике.

Ивашка вздохнул: жить-то ему в Константинополе ещё долгих месяцев пять.

Евсей — купец с хитринкой, в торговле удачливый, оборотистый, к морозам всё продал и шелков да паволоки накупил. Можно бы и в обратную дорогу, но зимой море неспокойное и Днепр в лёд оденется, а ко всему ладьи давно уже в караван сбились и ушли на Русь.

Торговых дел у Евсея зимой никаких нет, и он, оставив Ивашку на гостевом дворе, с утра уходил к Зое, коротал у неё время. И если для Ивашки дни в Царьграде годами тянулись, то для Евсея рядом с Зоей они пролетали незаметно.

Как-то зимой Зоя познакомила Евсея со своим родственником, спафарием [89] Спафарий — рядовой мелкий чиновник. Анастасом. Был грек в годах, чернобородый, худощавый, с тёмными глазами под кустистыми бровями.

Когда Евсей с Анастасом разговорились, оказалось, что спафарий служит чиновником на императорских хлебных ссыпках. Сокрушался он: зиме только начало, а зерно на исходе, до весны едва ли хватит. Придётся снова слать корабли в Египет. «Коли же не будет подвоза, — говорил Анастас, — жди голодных бунтов. И так всегда к лету».

Где начало степи и где её конец? Говорят, начинается она от вод Итиля и упирается в горбы дальнего запада. Но как знать? Коли переправиться за Итиль, то и там раскинулись степи до самых древних Уральских гор.

По всей степи под ветрами колышутся седые ковыли, перекатываются волнами, а в небесной сини парят орлы.

В бескрайних степях кочуют орды печенегов, и кто знает им счёт, а ханы их могучи и богаты...

Редко в степи увидишь зелёный лог с чистой речкой и садом. Откуда он появился здесь? Верно, занесли много лет назад перелётные птицы семена и те дали добрые всходы. Поднялись деревья, и от них пошла поросль.

Теперь тот цветущий зелёный лог — пристанище хана Кучума.

Кучум — хан большой орды. Его улусы кочуют от Саркела до Буга. Ханы малых орд приезжают к Кучуму на поклон, и печенег, чью вежу можно встретить у моря Русского или у северной окраины Дикой степи, скажет, что он из большой орды Кучума.

Давно, очень давно, когда Кучум был ещё мальчишкой, а ханом — его отец, большая орда разбивала свои вежи и у моря Сурожского. Тогда города Саркел и Тмутаракань откупались от печенегов многими дарами. Но потом хазары оттеснили печенегов к Саркелу.

При отце Кучума орда часто совершала набеги на земли славян. Отсюда печенеги увозили много богатств и угоняли русов в рабство. Ими торговали на невольничьем рынке в Херсонесе. Русы боялись печенегов и прятались по лесам.

Но с появлением в Киеве князя Олега кони печенегов реже топчут землю русов, однако Кучума не покидает стремление овладеть их главным городом, где, говорят, много золота и всяких богатств.

Каждый раз, когда печенегам удаётся подступить к Киеву, они встречают упорное сопротивление люда, который прячется за городскими стенами.

Хан большой орды упрям, он всё равно овладеет Киевом, и тогда печенеги вырежут стариков, а остальных угонят в рабство.

Когда Кучуму донесли, что в Киеве вместо Аскольда и Дира сел Олег, хан рассмеялся: