Сергей Мосияш - «Без меня баталии не давать»

— Начинайте, у нас каждый может постоять за себя. А аккорда от нас не дождётесь.

Барабанщик повернулся кругом и пошёл опять от крепости, отстукивая палочками себе дробь.

— Петрович, — сказал Келин унтеру. — У тебя голос покрепче, скомандуй заряжать картечью. Надо встренуть.

— Есть, Алексей Степанович. — Унтер выпятил грудь и вскричал зычно: — С-слушай, антиллерия!.. 3-заряжай картечью!..

Полтава дышала. Полтава сражалась...

— Ваше величество, — сказал Пипер, выбрав, казалось, очень удобный момент, когда король задумался о чём-то. — Настало время решаться наконец.

— На что решаться, граф? — стряхивая задумчивость, спросил Карл.

— Решаться на немедленный уход за Днепр.

— Вы хотите, чтоб я отступил?

— Но это не будет отступление, ваше величество. Это будет самый разумный ход в этой кампании. Мы отойдём, чтобы дождаться там подкрепления. У Мазепы в Белой Церкви есть большие запасы провианта.

— Нам пора драться, граф, а не гоняться за мифическими запасами провианта. И потом, едва русские определят наше направление, так поступят с Белой Церковью, как с Батуриным.

— Но мы положили под Полтавой около трёх полков. Царь Пётр начинает стягивать вокруг нас все свои силы. Мы скоро окажемся в тугой петле.

— Ну и отлично. Чем туже затянется петля, тем сокрушительнее я разорву её, граф. Разве вы не видите, русские всё время уходят от моих ударов. А почему? Боятся. Знают, что не выдержат их.

Карлу надоела эта назойливость первого министра, и он уехал из штаба, решив заночевать в лагере среди солдат. Те не станут докучать глупыми вопросами, они слепо верят своему королю, а он — в себя, в свою непобедимость и счастье.

Там, среди солдатских костров и палаток, он чувствовал себя гораздо спокойнее, а главное, знал, что своим присутствием воодушевляет солдат: «Король с нами, значит, мы непобедимы».

Карл уже уснул было у костра, прикрывшись своей шинелью, когда рядом послышался встревоженный разговор:

— Это не наши костры. Днём на том месте никого не было.

— Днём не было, но сейчас ведь кто-то же есть.

— Это, наверное, казаки.

— Если это казаки, надо предупредить короля.

— Я всё слышал, — сказал Карл, откидывая шинель. — И сейчас сам проверю, кто там находится. Подайте моего коня.

— Но, ваше величество, — встревожился адъютант. — Вы можете послать драгун, зачем же самому в разведку.

— Ах, оставьте, полковник, я знаю, что мне надо делать.

Карл сел на коня, рукой проверил наличие пистолетов, закреплённых у передней луки седла, и поскакал рысцой в темноту.

Адъютанту ничего не оставалось делать, как следовать за королём в окружении нескольких драгун, оказавшихся под рукой, и молить Бога, чтоб ничего не случилось.

Костер оказался не столь близко, как им казалось вначале, но мало-помалу они к нему приблизились. У костра находилось несколько человек, и, когда король подъехал, все они поворотились выжидательно к нему.

Карл слез с коня и, направляясь к костру, спросил строго:

— Кто такие?

Ответа ему не последовало, поскольку никто не понял шведского языка, но зато Карл заметил, как некоторые потянулись к своему оружию. Король, не долго думая, вскинул пистолет и выстрелил в ближайшего. Тот упал замертво.

Остальные мгновенно вскочили, и три ружейных выстрела ударили почти одновременно в ответ на выстрел короля. Карл, почувствовав сильный удар в ногу, упал.

— Стреляйте, — вскричал адъютант драгунам, соскочив с коня, и бросился к королю. — Ваше величество, вы живы?

Драгуны открыли беспорядочную пальбу в темноту — у костра никого уже не было.

— Я жив, полковник, — отвечал король. — Но что это были за люди, наконец?

— По всей видимости, казаки, ваше величество. Ах, зачем вы не послушались меня?

— Перестаньте, полковник. Если бы король всегда слушал советы адъютантов, то он бы не выиграл ни одной битвы.

Подоспевшие драгуны слезли с коней, подняли короля и помогли ему сесть в седло.

— Едем в ставку, — сказал полковник, пытаясь взять себе поводья королевского коня. Но король выдернул поводья из его рук, осадил адъютанта:

— Не усердствуйте, полковник. Я пока сам могу справляться с лошадью.

Однако от потери крови у короля кружилась голова, и едва вернулись в свой лагерь, как его пришлось снять с коня и положить на носилки.

Так на носилках он и был доставлен в свой штаб. Адъютант велел дежурному офицеру немедленно звать Ноймана — королевского врача, а также послал сообщить фельдмаршалу и графу о случившемся.