Лнонид Ицелев: Александра Коллонтай — дипломат и куртизанка

Однажды мама заметила, что Шура долго пропадает за дровами. Шура не сказала, что она там делала, но после этого случая родители решили, что у неё нездоровый интерес к детям из низших классов и что в гимназию поэтому она не пойдёт, а будет заниматься дома с учителями.

Мама договорилась с учительницей, которая готовила Женю к экзаменам на аттестат зрелости, заниматься также и с Шурой. Звали учительницу Мария Страхова. Всем своим обликом отличалась она от тех, кто бывал у Домонтовичей. Гладко причёсанная, в скромном тёмно-синем платье с белым воротником, в простых ботинках на толстой подошве. Из-за очков светились умные, проницательные глаза. Лицо выражало волю и спокойствие.

В её манерах было нечто заставлявшее уважать её и немножко бояться.

Страхова занималась с Шурой по всем основным предметам, но родители хотели также выявить у дочери какой-нибудь талант, чтобы помочь ей найти своё призвание.

Шура любила музыку, но уроки игры на рояле ей надоедали. Нарочно, чтобы позлить учителя, она брала фальшивые ноты.

Заметив, что Шура любит ходить на цыпочках перед зеркалом, Александра Александровна решила: «Если Женя будет оперной певицей, почему бы Шуре не стать балетной танцовщицей?» Шуре очень нравилась балетная юбочка, которую ей сшила мисс Годжон из старых занавесок, но учиться танцам было скучно. Надо было считать «раз-два-три» и помнить, как ставить ногу.

Способности к живописи Шура стала проявлять рано: сама научилась рисовать, сама сочиняла сюжеты своих картин: нарядные, одетые в бальные платья девочки танцуют в огромном, освещённом люстрами зале, а бездомные оборванные дети тайком наблюдают за ними в окно.

Шура любила ходить в Эрмитаж с Марией Ивановной, которая рассказывала о различных школах живописи, связанных с эпохой развития данной страны. Особенно интересовали Шуру Рембрандт и голландский народ, который так смело и дружно боролся против негодяев-католиков и Филиппа II Испанского [5] ...голландский народ, который так смело и дружно боролся против негодяев католиков и Филиппа II Испанского. — Народное движение против католицизма и испанского владычества развернулось в Нидерландах в 60-х гг. XVI в. Оно вылилось в нидерландскую буржуазную революцию, в результате которой в 1581 г. была образована независимая Республика Соединённых провинций, за которой утвердилось название Голландия. .

Однако срисовывание геометрических фигур и классического профиля Аполлона в школе Поощрения художеств Шуре быстро надоело.

Мама с грустью говорила: «Шуру ничего не интересует, кроме книг». Одно время Александра Александровна насильно отнимала у неё книги и прятала их.

— Ты испортишь себе глаза, если целыми днями будешь читать. Сиди прямо и не горбись.

Но если у Шуры отнимали книги, то никто не мог отнять её воображения. Она могла часами ходить из комнаты в комнату и сама себе рассказывать сказки и интересные истории.

С тех пор как Шура научилась писать, она стала вести дневник и мечтала стать писательницей.

Ей хотелось быть не просто автором занимательных повестей, но писательницей идейной, чтобы её читатели научились ненавидеть угнетение, предрассудки, несправедливость. Шура хотела научить их любить идеалы свободы и равенства. Мария Ивановна Страхова посоветовала Александре Александровне пригласить для Шуры известного преподавателя словесности и русской литературы Виктора Петровича Острогорского. «Раз Шура серьёзно интересуется литературой, надо помочь ей приобрести серьёзные знания», — говорила Мария Ивановна Страхова. Мама согласилась, и Виктор Петрович стал два раза в неделю заниматься с Шурой.

Он оказался очень требовательным преподавателем.

— Русский язык, — говорил Острогорский, — самый богатый и лучший язык в мире. Грех его искажать. Возвышенные мысли должны быть выражены просто и точно. Не надо много эпитетов и вводных фраз. Не ленитесь поискать самого лучшего и точного выражения вашей мысли. Простота и ясность — вот главное. Многословие затуманивает мысль.

Много раз потом Шура вспоминала своего старого учителя.

1 марта 1881 года двоюродная сестра Шуриного отца вбежала в переднюю с криками: «Царя убили! Наш царь-батюшка умер. Подлецы нигилисты бросили бомбу в его карету!»

Тётушка была в лавке и выбирала жаркое к обеду, когда раздался страшный выстрел — сильнее грома, через минуту ещё более мощный взрыв потряс стёкла окон в доме на Среднеподьяческой. Все выбежали на улицу. Убитые горем люди стояли на коленях и рыдали.