Лнонид Ицелев - Александра Коллонтай — дипломат и куртизанка

Где-то к полуночи, когда на смену духоте и удушью столичного вечера пришла наконец прохлада, Пина Покровская взяла гитару и, сделав несколько пробных аккордов, грудным голосом запела:

Все дружно подхватили:

Секретарь посольства Леон Яковлевич Хайкис, подражая колоколу, низким басом добавил:

Банкетный зал полпредства выходил на улицу Элисео. Капралу Родригесу, нёсшему дежурство в этом квартале, доносившееся из открытого окна пение сразу же показалось подозрительным. Незнакомый язык явно напоминал латынь. Мелодия была похожа на церковный гимн, а по статье 130 конституции 1917 года несанкционированные правительством богослужения были запрещены. Когда же капрал услышал, как какой-то мужчина стал имитировать голосом церковный колокол, он позвонил в участок и доложил, что в доме номер 19 по улице Элисео проходит тайный молебен.

Через несколько минут весь квартал был оцеплен, а религиозное исступление молящихся всё росло.

В два часа ночи Александра вышла из полпредства и направилась к машине, чтобы ехать домой в отель «Дженова». Не успела она открыть дверцу автомобиля, как на неё набросились четверо полицейских и, скрутив руки, потащили к полицейскому фургону.

Перепуганная Александра пыталась им что-то объяснить, но её ломаный испанский вызывал у полицейских ещё большее озлобление.

Когда Александру уже заталкивали в фургон, из здания полпредства на её крики выбежал Хайкис. Предъявив дипломатический паспорт, он убедил руководившего операцией майора отпустить Александру, и сам вместо неё поехал в участок. Там ему пришлось дать письменное объяснение случившегося.

5 июня 1927 года, отдыхая в тени раскидистого банана во дворе полпредства, Александра записала в своём дневнике:

«Сегодня я уезжаю из Мехико. Через две недели буду в Бордо, потом ещё неделя в Париже — и домой! Материк Америка — прощай!»

Могла ли она тогда предполагать, что вернётся сюда через полстолетия, но уже не человеком, а пароходом.

Когда вы читаете эти строки, сапфирные волны Карибского моря бороздит советский банановоз «Александра Коллонтай».

Янтарно-гитарные пчёлы

Напевно доили азалии,

Огимнив душисто-весёлый

Свой труд в изумрудной Вассалии.

Шестнадцатиреспубличный Союз,

Опередивший все края вселенной,

Олимп воистину свободных муз,

Пою тебя душою вдохновенной!

По мере того как парижский поезд приближался к советской границе, думы о прошлом постепенно оставляли Александру. Впереди её ждали встречи с близкими, друзьями, товарищами по партии. После мексиканской оторванности не терпелось поскорее обнять Зоечку, Мишу... Милый Хохля теперь уже солидный отец семейства. Его дочери, Жене, исполнилось четырнадцать лет. Совсем, наверное, взрослая барышня стала...

Был ещё один человек, встречи с которым радостно ждала Александра. — Осип Мартынович Бескин, ответственный секретарь «Литературной энциклопедии».

Познакомились они год назад, в её прошлый приезд в Москву, во время хождения по издательствам со вторым сборником беллетристики «Женщина на переломе». Вместе они провели всего несколько часов — сперва в китайском ресторане «Би-Ба-Бо» в Столешниковом переулке, а потом дома у Александры, но часы эти были незабываемы. Более яркой, искрящейся личности встречать ей не приходилось. Неисчерпаемый запас иронии помогал Осипу Мартыновичу здраво воспринимать те расхождения мечты с реальностью, которые так часто доводили Александру до смертельной тоски. Присутствие такого человека рядом гарантировало душевное равновесие.

Дату своего приезда в Москву Александра никому не сообщила. День предстояло начать с приёма у Сталина. Он вызывал её в Кремль для беседы, от исхода которой зависела её дальнейшая судьба. Если она по-прежнему нужна партии, значит, можно будет устроить весёлую встречу друзей и близких... Если же окажется, что она в чём-то перед партией провинилась, — она найдёт способ, как уйти из жизни: второго разлада с партией ей уже не одолеть.