Татьяна Джангир - Карнавал. Исторический роман

– Подожди, не снимай ее! Сейчас я расскажу тебе ее историю и сможешь решить, что делать дальше!

София ничего не ответила, отошла от зеркала и опустилась в большое уютное кресло, стоявшее недалеко от окна. От полученного шока она уже не могла ничего ни говорить, ни делать. Она смотрела сквозь глазные отверстия маски на Марио и пыталась настроиться на позитивное восприятие информации, которую должна была сейчас получить. Осознать, что она находится в каком-то иллюзорном мире, не представлялось возможным, ведь она ощущала предметы, видела пространство, чувствовала запахи. Как же все это может быть наяву? И она решила выслушать старика, а уж потом думать, принимать правила игры или нет.

Венеция была основана в 421 году 25 марта, в день Благовещенья Девы Марии! Именно с этим связана история нашей маски! Легенда о Деве Марии наполнена всякими фантастическими вымыслами, но главным было то, что она покровительствовала женщинам, беззаветно любящим своих мужей, любящим, как Господа своего, Христа! Как ты понимаешь, таких женщин было не так много в Венеции, ведь здесь принято было выходить замуж только по расчету. Именно поэтому, впоследствии, среди всеобщего разврата и праздности, встречались, чуть ли не единичные случаи истинной любви, которой никогда не суждено было обрести формы семейной идиллии. Чтобы иметь возможность встречаться со своими возлюбленными, женщины вынуждены были скрываться под роскошными маскарадными масками, а мужчины кутаться в длинные черные плащи, прикрывая головы широкополыми шляпами-треуголками и белыми масками – Баутами. К слову сказать, носить маски постоянно вскоре запретили, в связи с участившимися случаями грабежей, и надевать их можно было только во время ежегодных карнавалов, первый из которых устраивался по случаю спасения девушек-венецианок из плена, а впоследствии, они стали традиционными. Знать веселилась с простолюдинами, никто не ведал различий, все предавались веселью и разврату. Это было счастливое время для влюбленных! Мари-София жила в то время, когда карнавалы проводились раз в год и еще не были столь роскошными, как в последующие столетия. Она была замужем за тогдашним правителем республики, что не позволяло ей иметь ни собственного мнения, ни какой-либо свободы, даже в мыслях. Ее возлюбленным был французский капитан, сопровождавший адмирала французского флота на Большом Совете во дворце Дожей (дож, от латинского duca – король), где решалась судьба Венеции после войны, изрядно потрепавшей жителей и сам город, и опустошившей казну республики. Он увидел Мари на балу, устроенному в честь доблестных побед и окончания оккупации Венеции. Она почти не танцевала и, в конце вечера, собираясь покинуть зал, обронила веер. Андре, заметив это, подбежал и поднял диковинный аксессуар, украшенный разноцветными перьями и красивыми жемчужинами розового цвета. Он склонил голову и подал ей веер, смущенно выглядывая из-под длинных иссиня-черных ресниц. Он был настолько красив и великолепно сложен, что не обратить на него внимания было совершенно невозможно. Его пронзительный, томный взгляд сковывал и лишал самообладания. Правильный овал лица, красиво очерченные брови, ровный, хотя несколько длинноватый нос, но это его совершенно не портило, лишь придавало сексуальности. Миндалевидные карие глаза и чувственные припухлые губы совсем не лишали брутальности его облик, только вызывали нестерпимое желание поцеловать его. Все дамы в зале, время от времени поглядывали на него, стараясь не выдать своего интереса. Мари приняла веер, поблагодарила капитана и, немного задержав взгляд на его мундире, тихо спросила: «Ваше имя, капитан!?»

– Андре Эдискье, мадам! – ответил капитан и попытался поцеловать ей руку.

Но Мари резко повернулась и пошла в сторону выхода, кивком призывая своих слуг, сопроводить ее. Андре, постояв в недоумении некоторое время, все же решил последовать за ней, не в силах бороться с нахлынувшим чувством. Он незаметно покинул зал и отправился вслед за Мари, стараясь не выдать своего присутствия. Главным для него было выяснить, где живет прекрасная дама и запомнить окна ее спальни. Нет, он не собирался нарушать покой столь знатной особы, но одно знал точно: он обязательно найдет возможность встретиться с ней и признаться в своих чувствах. Безусловно, он не мог не знать, насколько сложно будет осуществить этот план, но любовь нахлынула с такой силой, что разум не мог справиться с этими чувствами. Заметив свет в окнах третьего этажа дворца, куда вошла женщина со своей свитой, Андре понял, что это и есть ее покои. Оставаться дольше на улице он не мог, и со счастливой улыбкой на лице, вернулся на бал, где провел остаток ночи, но думать о чем-то, кроме предстоящей встречи с Мари, уже не мог. Опасность этой встречи лишь усиливала чувства, и он каждый раз ощущал прилив адреналина при мысли о том, как касается ее руки.