Римма Ульчина - Мистический роман, или Заложница кармы

– Что это, что?! Господи, что происходит?

И Маргарита видит бегущую к дому деда толпу разъяренных, выкрикивающих грязные ругательства людей, размахивающих огромными палками. Она испуганно вскрикивает.

– Ох! Погром! Опять погром? Я этого не выдержу!

Завидев бегущих людей, дед резво вскочил на ноги и, заложив два пальца в рот, пронзительно, по-разбойничьи, свистнул. На этот свист из дома выбежали четверо, сейчас бы сказали, крутых парней. Добежав до ворот, они встали, как вкопанные, скрестив на груди сильные руки, бесстрашно разглядывая надвигающуюся на них толпу орущих мужиков.

– Если они к нам приблизятся, хватайте дубинки и вперед, в рукопашную. Мы должны их опередить. Время! Время – наш шанс! Драться насмерть! Или мы, или они! Поняли? – тихо скомандовал симпатичный и крепкий парнишка.

– Это же мой будущий папа! – ахнула Маргарита.

И тут она заметила своего деда, который приволок и поставил возле каждого сына по увесистой палке.

– Сынки! Берегите себя! – умоляет он. – Батя! Не путайтесь под ногами! Возьмите мать и сестер, тикайте в поле и сховайтесь! А мы тут повоюем! – обернувшись к отцу, шикнул старший сын. Братья стояли, соприкасаясь плечами. Исходящая от них сила быстро отрезвила погромщиков. – Братки! Когда они вместе, нам их не одолеть! – выкрикнул главарь.

– Нужно завалить их по одному. А потом мы доберемся и до их сестриц. Уж больно они ядреные! Будет с кем покувыркаться в сене, – скаля кривые зубы, изгалялся один из них, сопровождая свое бахвальство непристойными жестами. – Нас вон сколько – человек двадцать, а их всего четверо. Не дрейфь, братва! Им с нами не сдюжить, кишка тонка! А кишка-то у них жидовская! Наверно, уже наложили полные штаны.

– Поменяйте портки, – хлопая себя по задам, издеваясь, орали они.

– Жидовня пархатая! Считайте, что сегодня вам повезло! А завтра посмотрим! Айда громить других! Работы на всех хватит! – кричали они.

– Приготовиться. Вперед! – бледнея, тихо приказал средний брат, Александр, будущий отец Риты. Схватив дубинки, братья ринулись в бой.

Женщина вскочила на ноги и закричала, как сумасшедшая:

– Саня, папа, давай! Бей! Дави уродов! Бей по чему попало! Бей!

Она видела, как орава погромщиков, отчаянно вопя, бросилась врассыпную, оставляя своих упавших дружков на милость победителям.

– Ура! Наша взяла! – радуется Маргарита.

От ее безумных криков проснулись дети. Услышав их плач, она бросилась их успокаивать.

– Тише, мои любимые! Тише, мои красивые! Не бойтесь! Мама с вами! Баю-баюшки-баю! А-а, А-а, А-а, – тихо напевала она. И только услышав их спокойное дыхание, вышла и осторожно прикрыла за собой дверь. – Сколько же я пропустила?! А вдруг этот таинственный Овал обиделся и исчез?

Несколько крутых витков, и она видит…

– Как интересно. Наверно, это происходит в том самом клубе комсостава, где Люся, моя будущая мама, познакомилась с Саней, будущим отцом, – догадалась молодая женщина. – Так, так! Стоп, как же я об этом узнала? От кого? Вспомнила! Я об этом услышала в тот самый последний мамин вечер. Но об этом… Нет! Только не сейчас, а то разревусь! И еще что-нибудь пропущу!

И опять виток. Овал вздрогнул, приостановился, чуть-чуть сдал назад и начал раскручиваться в обратную сторону.

– Что это с ним? – встревожилась Маргарита. И тут же обо всем забыла. Перестав дышать, она провожала глазами вошедшего в зал молодого бравого лейтенанта. Новая гимнастерка сидела на нем как влитая. Хромовые сапоги отливали зеркальным блеском. Лейтенант был хорош собой, чуть выше среднего роста, сильный, мужественный, с крепкой шеей и красиво посаженной головой, покрытой темно-русыми, чуть-чуть вьющимися волосами. Одно слово – мужик!

– Ай да парень! – восхищенно ахнула Маргарита. – На такого не запасть – смертный грех!

Темно-серые, немного приподнятые к вискам глаза светились умом и проницательностью. Нос широкий, губы полные, красиво очерченные, нижняя губа немножко полнее верхней, подбородок раздвоенный, крупный и волевой. Военная форма ему к лицу. А в петлицах красуется по одной шпале с каждой стороны.

– Блеск! Да, ничего не скажешь. Командиры того времени умели достойно носить военную форму. А девушки? Смотрят на него в упор, не скрывая своего восхищения! А я-то думала, что они были намного скромнее нас, сегодняшних. Да, видать во все времена кокетливая смелость шла в обнимку с женским коварством, а коварство было постоянной спутницей-завистницей и большой охотницей до чужой любви… Чужое и преднамеренное коварство – это всегда разлука. Опять! Опять принялась за старое? – одернула она себя.