Николай Задорнов: Цунами

Перри рассчитывал, что сопротивление японцев будет упорным, с ними придется провозиться годы. Американский коммодор, чтобы удобнее было действовать, намеревался занять базу поблизости от Японии. Американцы могли появиться в заливе Анива на Сахалине.

Невельской понимал, что если американцы займут Анива, то не уйдут оттуда никогда. Придя в Японию, адмирал Путятин послал шхуну «Восток» к Невельскому за известиями. Евфимий Васильевич, размышляя вдали от Петербурга, переменил свои взгляды на наши дальневосточные дела. В докладе правительству сообщал он, что не открытие торговли, а проведение четких границ, обеспечивающих и России и Японии мир и сохранение достоинства, считает главной своей целью.

Он держался в Нагасаки как посол преданного друга Японии.

Да, вот рассказывает, что, кажется, не тому государю руку протянули, что подлинный глава Японии [8]все же не сиогун, а другой, скрытый от людей духовный император, чья власть от богов и кого светский властелин-сиогун, видно, держит в повиновении.

Но кто же теперь встретит американскую эскадру Рингольда, когда она подойдет к самому важному пункту Сахалина в заливе Анива? Айны в смятении, они нас поддерживали, а теперь не знают, как нас понять. Рыдали, провожая наши суда. Им объяснили, что началась война [9]и все войска для битвы против англичан и французов собираются в одном месте. «Где? В океане?» – спрашивали айны. Да, мы предали их. Отдали их врагам.

С ужасом глядели они на вдруг явившиеся в эту весну к их селениям японские джонки, набитые солдатами.

Страшная сумятица и какое множество событий! Англия и Франция объявили нам войну. К нашим берегам идет научно-исследовательская экспедиция американцев. В Японии побывала мощная эскадра адмирала Перри. Мы хотим заключить торговый договор с Японией. Адмирал Путятин идет на величайший риск.

«Но чем же торговать с Японией? Аляска даст меха?» – хотел бы спросить Невельской. Но чувствовал, что у Евфимия Васильевича своя сложная система действий и что сегодня уж не надо сбивать его с толку своими советами и нет надобности воодушевлять его своими планами перед тяжелым плаванием. Ссоры и разногласия закончились, и оба они оставались перед лицом врагов и опасностей и должны дать друг другу свободу действий и поддержку.

Евфимий Васильевич опять ушел мыслями.

Он явился из Кронштадта с эскадрой в Нагасаки 9 августа прошлого, 1853 года и простоял там чуть не полгода с перерывами. Нагасаки – единственный порт закрытой страны, куда дозволено приходить иностранным кораблям для переговоров.

Из столицы Японии присланы были послы японского правительства. Люди, порядочные и серьезные, повели переговоры умно и наконец, заметно ослабив сопротивление, дали письменное обещание, что с Россией будет подписан договор о дружбе и торговле прежде, чем с другими державами. Но если с какой-либо другой державой Япония подпишет договор раньше, чем с Россией, то все права, предоставленные по договору третьей державе, будут предоставлены и России.

Так первое письменное обязательство японцы дали не американцам, а Путятину! Какая перемена в политике японцев! Но послам надо было вернуться в далекую от Нагасаки северную столицу [10]и получить согласие высшего правительства и молодого, только вступившего на престол [11]сиогуна. А тот снесется с императором, замкнуто живущим в Киото, с потомком богов и как бы живым богом, по понятиям японцев.

Началась война России с Турцией, а потом с Англией и Францией. Адмирал ушел из Японии к берегам вновь открытого Невельским и возвращенного России Приамурья с тем, чтобы вторично встретиться с японскими представителями на Сахалине. Но из-за войны встреча не состоялась. Так полагает Путятин. Невельской полагает: из-за ошибки Путятина встреча не состоялась. И теперь уж не с эскадрой, а с единственным кораблем адмирал пойдет искать встречи с японскими послами и продолжать переговоры.

Команда вооружена до зубов. Пушки поставлены на «Диане» повсюду, где только возможно. Все взято с этих берегов для экспедиции – лучшие офицеры и матросы со всех кораблей, лучшие орудия, запасы ядер и пороха и лучшее продовольствие.

– Кавадзи. [12]и старик Тсутсуй не являются членами высшего правительственного совета в Эдо, – говорил Путятин. – Но очевидно, что имеют на совет влияние и пользуются его доверием, может быть, даже как люди практические диктуют совету свою волю. Сколько в них такта, умения, осторожности, какова логика! Впору их в любую петербургскую гостиную, как говорил Иван Александрович Гончаров [13]– Первый из европейцев адмирал нашел с высшими чиновниками Японии общие интересы и составил дружеские знакомства.