Николай Задорнов - Далёкий край

– Теперь целый и крепкий! Все ему приделал, чего не хватало, – объявил Бичинга. – Даже еще лучше и крепче стал.

Шаман сказал, что он обернулся птицей, потом крысой и ящерицей и на веревке спустился на землю.

Старая Ойга подарила ему свой лучший халат. Она долго размышляла: отдать ли? Услыхав, что мужа изъели черти, она посетовала на себя, проклинала свою скупость и дала зарок: если душа Ла вылечится – не пожалеть халата.

На другой день, когда все снова собрались, шаман сказал:

– Теперь точно проверим, его ли это душа. А то может быть ошибка. Может, не ту похороним. Теперь язык у нее есть. Поговорим.

Новое волнение для родственников!

– Почему ты все время недоволен? – спросил Удога у брата. – Может быть, шаманство неверно? Тебя ведь отец учил шаманить. Ты должен понимать…

– Обманывает! – злобно молвил Чумбока. – Все вранье… Нарочно выдумывает.

– Быть не может, чтобы врал. Ведь дело идет о мире мертвых, – суеверно сказал Удога.

– Черта тебе! – ответил брат с досадой.

– Ну, спросим его теперь, – сказал Бичинга. – Когда ты умер, лежал на доске? – обратился шаман к подушке. – «Верно, говорит, лежал на доске».

По канам пронесся вздох облегчения.

– «Сын в это время, говорит, уснул», – передавал Бичинга слова души Ла.

– Ой! Ой! – заорали на канах. – Конечно, его душа!

– Спроси, как детей зовут…

– Спроси: в тот год, когда женился, много ли рыбы шло из моря?

– А ну, спроси: торговцу в лавку он был должен или нет? – крикнул Чумбока.

Все замерли. Ловкий парень у Ла! Если торгаш обманул, сейчас ему будет позор! Гао Цзо вместе с сыновьями сидел тут же. Он только крякнул и подскочил на кане, услыхав, какой разговор затевает Чумбока с душой отца.

– Эй, такое нельзя спрашивать! – проворно воскликнул он. – Это дела торговые…

Шаман усмехнулся самодовольно. Бичинга знал, что теперь торговец в его власти.

– Нельзя, нельзя вести такие разговоры! – закричали молодые Гао.

– Говори, говори! – воскликнул Чумбо. – Я с душой своего отца говорить буду без вашего позволения.

– Спрашивай, спрашивай! – закричали со всех сторон шаману.

Бичинга поворочал бельмами, как бы желая напугать торговцев.

Гао подскочил к нему и стал что-то шептать.

– «Чего, говорит, был должен, в книге все должно быть записано», хитро ответил шаман.

– Неверно, неверно! – с горячностью воскликнул Чумбока. – Не так отец сказал…

– Э-эх, плохой шаман! Не ту душу нашел, ошибся! – рассердился Падека.

– Хорошенько спроси! – кричал Чумбока. – Спроси так: должен был торгашу или нет? Пусть прямо ответит, не боится.

Шаман спросил.

– А у Бичи серебро звенит в кармане, – пропищал Уленда на ухо Удоге, неужели Гао дать успел?

– Должен был… Был должен, – сипло ответил шаман.

– Обман! – заорал Чумбо. – Снова начинай!

– Э-э, плохо! – дружно закричали гольды.

– Погоди, я не расслышал хорошенько, – как бы спохватился Бичинга. Он еще раз спросил душу Ла.

– Был должен! – крикнул шаман уверенно. Он поднялся и вдруг ударил в бубен. – Поехали в Буни! Душа крепкая, здоровая, вечно жить будет!

«Не может быть, чтобы отец так ответил, – подумал Удога. – Неужели Бичи так прямо врет в глаза всем? Ведь я так хорошо знал, что отец не был должен. Много раз об этом мы говорили».

– Обман! – кричал Чумбока, но его уж никто не слушал; начиналось самое главное – Бичинга помчался с душой Ла в мир мертвых.

Танцуя, рассказал он, как взлетел на птице Коре и рассмотрел сверху, хорош ли путь…

– Теперь поедем… Запряг собак! Та-тах! Та-тах! Хорошо душу везу! Мягко ей! Не трясет! На собаках мчимся! Вот протокой пошли повыше. У-уй! Какое место страшное! Черти напали! Хотят отнять душу Ла! Девять чертей напали. Копьем бьют! Салом – Сотька! Алха ама! – называл по имени своих духов-помощников. – Собачья голова! Помогайте мне! Помощники мои бьют врагов…. Птица железная Коре вылетает! Клюет их! Ящерица их грызет… Ух, мои по мощники сильные… Ага! Уже враги побежали! Ух мои помощники сильные! Убили всех злых духов! Поехали дальше. Быстро едем… Вот пещера… Заезжаем под землю… Вот уже подземный Мангму течет. У-у, как тут холодно! Собаки быстрей бегут…

Бичинга долго ехал. Глубокой ночью он объявил, что Буни недалеко.

– Ой-ой! Вот спуск крутой! У-уй! Кругом валяются мертвые души! Это плохие шаманы их возили, не знали дороги. Уронили – они убились… А-а! А-э! А-аэ-э! – в диком восторге закру-жился Бичинга, и видно было, что слепой старец еще крепкий, ловкий, проворный человек.