Номен Нескио - Слёзы волхвов

Путник в длинной белой рубахе и грубой тоге, не спеша шёл посередине пустой улицы, не оглядываясь и, кажется, совершенно не опасался своего одиночества в этом неприветливом и глухом квартале старого города. Сначала преследователи двигались скрытно, но вскоре совершенно осмелев, уже не скрывали своего присутствия, и даже желая, чтобы тот человек теперь обнаружил их. Путник не останавливался, и мужчины теперь изумлённо переглядывались между собой. Один из них в голос спросил, намеренно привлекая к себе внимание:

– Чего это он? Неужели не слышит, что мы идём за ним?

– Может он глухой? – ответил второй мужчина.

– То есть как это глухой? Мы же ещё недавно видели, как он разговаривал с этим… ну… который на осле.

Внезапно путник остановился. Преследователи тоже замерли на месте, и опять переглянулись между собой в полном недоумении. Исая вытащил из рукава длинный нож и произнёс хриплым голосом.

– Эй ты… Стой!!!

Путник поднял руки в стороны, и начал говорить:

– Вы так настойчиво преследуете меня. Очевидно, вы нуждаетесь во мне.

Грабители переглянулись между собой.

Вперёд выступил один человек, держа в руке нож:

– Нуждаемся, но не совсем в тебе. Вот что, нам нужны твои деньги!

– Да! – быстро поддержал своего товарища один из нападавших, сириец по национальности, которого звали Закхеб. – Или добрый господин раскошелиться, или мы убьем его, – с недоброй улыбкой закончил он.

Путник повернулся, и в удивлении подняв брови, произнёс:

– Нет, не убьете… Вы не сможете меня убить, да хоть узнай я вас. Хотя и разглядеть солдата…, вот в нём, – путник указал рукой на одного из грабителей. – Не составляет труда.

Нападавшие переглянулись между собой.

Человек с ножом в руке произнёс:

– А позволь, как это ты можешь так разглядеть?

Путник усмехнулся:

– Ну во—первых, уже сам вопрос твой ко мне выдаёт тайну, которую вы так скрываете.

– А во—вторых? – взволнованно спросил Порций.

– А во-вторых, мне очень хорошо заметно бритое лицо, какое имеют римские солдаты. Хоть и скрыто оно платком. Ни бороду, ни её отсутствие невозможно укрыть. К тому же калиги, что одеты у тебя на ногах, иногда видны из-под одежды.

– Ладно, хватит тут рассуждать. Тебя спасут твои деньги, которые нам так необходимы, – произнёс Исая, оглядывая Порция с ног до головы, замечая, что слова путника верны.

– Несчастные люди… поверьте, деньги ещё никого не спасли и не спасут. Спасение будет в другом, но это вы поймёте позже. Я знаю, что день явит в вас добрых граждан, но вот ночь… Вы надеетесь, что она скроет ваши поступки и тайные желания, я же являюсь одним человеком и при солнце и при луне.

– Ерунда! А почему ты так уверен, что мы не сможем убить тебя, даже после того, если получим деньги, – спросил сириец.

– Моё предназначение в этом мире иное, вряд ли вы мне поверите скажи я вам.

– Твоё предназначение сейчас добраться до своего жилища целым и невредимым. Кстати… а где же твой дом?

– Здесь…

Путник развёл руки в стороны, как будто желая охватить окрестность и, произнёс, улыбаясь:

– Я дома… чему очень рад.

– Бродяга мелет со страху чего попало. Давай убьём его, ручаюсь – и плакать по нему никто не станет. Найдут утром тело и, вышвырнут за стену, – произнёс Исая.

– Жестокость твоя, есть плод неуверенности и более того, безмерной трусости, – совершенно без всякого страха ответил путник.

– С чего ты взял? Я, мертвых не боюсь.

– В том и сомнения твои, человек, что теперь и ты не очень уверен, что можешь лишить меня жизни. Поверь мне, положи свой нож на дорогу и возвращайся в свой дом, тебя там ждут и очень нуждаются. Ведь от нужды ты здесь скрываешь лицо? Не отвечай, я прав, я знаю правду. А кому суждено убить меня, тот прославит своё имя в веках, только конец его будет незавиден.

– Что это он тут такое несёт? – обратился к своим спутникам человек, в котором угадывался солдат. – Какие ещё века?

Все замолчали.

– Короче! Убейте его! – после затянувшейся паузы произнёс Закхеб.

– Кто? – спросил Порций.

Сириец посмотрел на своего подельника и ответил:

– Ну это… ты давай! Он узнал тебя. И непременно донесёт.

Солдат вступил в перепалку со своим товарищем:

– Почему это я?

– Потому что это твоё ремесло, – произнёс Закхеб.

– Я солдат, а не сикарий.

– Нет, ну Вы посмотрите на него! Надо было босиком идти, а не разгуливать здесь в своих солдатских сандалиях, – ответил сириец, считая свой довод достаточным основанием для назначения исполнителя.