Наталья Павлищева: Матильда. Тайна Дома Романовых

Нет, она и теперь не жалела, что сбежала тогда, Ники не понимал, что делает, вторая семья, спрятанная от людских глаз, не для православного царя, он не смог бы ни жить так, ни обманывать свою Аликс.

Но сейчас ее беспокоило другое – слова гадалки явно начали сбываться. В праздничном гаме и суете Москвы Матильда явственно чувствовала приближающуюся беду. Произойдет что-то не просто нехорошее, но ужасное, какая-то большая трагедия. И все случится именно тогда, когда Ники наденет корону на голову Аликс. Теперь Матильда в этом не сомневалась.

Не сомневалась и в том, что Власов не позволит даже приблизиться к императору или императрице. Предупреждать о чем-то его самого и вовсе бесполезно, даже смертельно опасно. Полковник скорее убьет, чем поможет.

И Матильда решилась на другое…

Великий князь Владимир Александрович просьбе балерины сильно удивился, но взял с нее слово, что ничего плохого не сделает, и своей рукой выписал пропуск на имя княгини Красинской…

Пускать в Успенский собор тех, кто допущен к присутствию на церемонии, начали еще до семи утра, места строго распределены, но каждый понимал, что непосредственно перед коронацией будет страшная толчея, потому приходили заранее.

Парадная орудийная пальба и торжественный благовест во всех церквях Москвы в девятом часу возвестили, что началось.

В девять государь и государыня направились из Кремлевского дворца от Красного крыльца по специальному помосту в Успенский собор.

Глядя на сверкающих блеском парадных одеяний митрополитов и архиереев, Алиса с трудом боролась с головокружением – вокруг было слишком много красного, золотого, блестящего, сверкающего, шумного. Невольно вспоминалась коронация ее собственного брата – скромная и почти незаметная. Здесь же всего чересчур, и это только начало.

Невыносимо болела спина и начали затекать ноги, голова гудела от всего – звона, грохота, криков, от тяжелых царственных одеяний, тугой прически, на которой должна крепко держаться корона… а что будет после многочасового сидения и стояния?

Аликс боролась с собой, понимая, что должна выдержать. Ни перепоручить кому-то свою миссию, ни упасть в обморок, ни оступиться или ошибиться хоть в одном слове она не имела права.

– Боже, помоги нам с Ники! – прошептала императрица. Даже в тот момент для нее Ники был не императором, которого вот-вот коронуют, а просто любимым человеком, и ему не легче, чем ей…

Сбоя не произошло, коронация подготовлена хорошо, император и императрица все сделали и произнесли, как надо, не оступились, не запнулись, не перепутали. Недоброжелатели, конечно, заметили и даже записали в своих дневниках, что корона для головы Николай II великовата, как и тяжелая горностаевая порфира, что император вовсе не выглядел царственно, скорее неуверенно и почти жалко. Но это недоброжелатели, к тому же сравнивали его с отцом Александром III, богатырем известным. С Александром Александровичем по стати кто мог соперничать? Почти двух метров роста, богатырского телосложения – на таком любая корона мелкой покажется, а порфира едва до колен дотянет…

Кажется, об этом думала и императрица-мать Мария Федоровна, она с грустью глядела на своего щуплого, измученного многими проблемами и делами сына, желала бы помочь, но как? Здесь не поможешь, здесь все сам…

Все отрепетировано, проверено-перепроверено, но сердце у Власова не на месте.

Долгий обряд уже начался, а полковник все не мог успокоиться.

Натянутый, словно струна, он в который раз после начала коронации обходил Успенский собор, пытаясь понять, почему так тревожно. И вдруг…

У невысокой фигуры в белом характерная балетная осанка и походка. Неужели Кшесинская?.. Как она посмела?!

Видно поняв, что ее заметили, женщина поспешно скользнула в боковой неф. Власов устремился следом. Кричать или отдавать приказы нельзя, это спровоцирует панику в соборе, надо попробовать поймать эту врагиню самому. Разбираться с охраной будет после.

Матильда поняла, что полковник ее заметил, но деваться из бокового нефа некуда, разве только наверх по крутой винтовой лестнице. Тренированные ноги несли ее быстро, а многолетняя привычка не топать помогла двигаться почти бесшумно, но Власов почти догнал – он тоже, если была необходимость, умел бегать быстро и тихо.

Клянясь самому себе, что лично и немедленно свернет шею этой дряни, как только догонит, он перебирал ступеньки, стараясь не наступать на каблуки, чтобы не загрохотать. Впрочем, едва ли в соборе услышали, певчие уже начали «Многие лета…». Значит, корона на голове государя, осталось короновать императрицу.